Посмертный образ - [32]

Подозрение кольнуло Короткова, когда он, слушая сбивчивые объяснения Инги, оглядывал стены большой уютной комнаты. Стены были оклеены светлыми, холодных тонов, обоями. И прямо напротив Короткова висело единственное украшение – большая семейная фотография, на которой были все пятеро: мрачный хмурый Валдис, Алина с непроницаемо спокойным лицом, обаятельно улыбающийся светловолосый молодой человек, по-видимому, это был Алоиз, и Имант с Ингой. Именно так: все поодиночке, а Имант с Ингой. Даже тогда, когда все они смотрели в объектив, женщина лет тридцати пяти и высокий брюнет лет тридцати или чуть меньше смотрели друг на друга. Нет, глаза их были устремлены вперед, но все равно они смотрели друг на друга. Они были вместе. Они и сейчас вместе?

– А Имант женат? – спросил Коротков и понял ответ еще до того, как услышал.

– Нет. Мы так и живем втроем, – уже совсем спокойно ответила Инга. – Валдис, Имант и я.

Она сказала правду, внешне совершенно обычную, ну, живут себе отец, неженатый сын и мачеха одной семьей, что тут необычного, даже если мачеха всего на шесть лет старше этого неженатого приемного сына. Но она сказала и другую правду. Они действительно живут втроем, но только Валдис этого не знает.

– Скажите, Инга, а Иманту никогда не было обидно, что бриллианты матери достались Алине?

– Не знаю, – сухо обронила Инга. – Он не обсуждал это со мной.

– Подумайте, Инга, вспомните. Ведь вы всегда были близки со старшим сыном. – Коротков умышленно назвал Иманта сыном, чтобы не дать понять ей, что догадался. – Разве он не делится с вами всеми своими проблемами?

– Не знаю, – повторила она еще суше. – Мы это не обсуждали.

– А вы не пытались поговорить с мужем, убедить его, чтобы он изменил свое решение? Ведь это действительно несправедливо: Алине все, а сыновьям ничего.

– Он Алину любил больше. Она была последняя, младшая. Валдис говорил, она на жену его очень похожа. Валдис говорил, мужчинам помогать не надо, на то они и мужчины, чтобы самим всего добиваться. А Алина – девочка, если родители о ней не позаботятся, то кто же?

– Хорошо, так считал Валдис. А вы? Лично вы как считали? Вы были согласны?

Инга опустила глаза и стала разглядывать узор на паласе.

– Никого не касается, как я считаю. Я, во всяком случае, на эти бриллианты не претендовала. Зачем они мне? Как Валдис решил – так и правильно.

Интересное дело! Не далее как полчаса назад она взахлеб говорила о том, что решение мужа было неправильным, несправедливым. Алина – миллионерша, а Имант ни с чем остался. Это же ее слова. Отыгрывает назад, поняв, что сказала лишнее?

– Инга, а где сейчас Имант?

В ее глазах вспыхнул страх, и она не успела его притушить.

– На работе, наверное.

– Когда он вернется?

– В семь, наверное, как обычно. Он не предупреждал, что задержится.

– Вам не кажется странным, что он продолжает как ни в чем не бывало ходить на работу, когда сестра погибла? Ведь послезавтра ее похороны, с этим всегда много хлопот.

– Этим занимается Валдис. У него сегодня выходной. У Иманта на работе строго, отгулы только за свой счет. Мы и так каждую копейку считаем, Валдис на пенсию вышел и продолжает работать, но это же гроши.

– А Алоиз? Он знает о несчастье? Приедет на похороны?

– Не знаю.

– То есть как?

– Он сейчас в Финляндии. Звонить дорого, мы не можем себе позволить. Если только он сам позвонит…

Из квартиры Вазнисов Коротков уходил с камнем на сердце. Эта семья не была похожа ни на одну семью, которую он знал. Жадные? Скупые? Или просто привыкли экономить, потому что никогда не было особого достатка? От Инги он узнал, что пока родственники первой жены Валдиса еще были в Москве, они постоянно подбрасывали деньжат «на детей Сонечки». Скоропалительная повторная женитьба Валдиса оскорбила их чувства, и общаться с Валдисом они перестали, деньги переводили по почте. Но родственники эти уже давно за границей, они уехали еще в восемьдесят втором году. Ну хорошо, бедность бедностью, но должны же быть какие-то человеческие чувства! Не сказать родному брату о том, что трагически погибла его младшая сестра, только лишь потому, что международные звонки стоят дорого? Это не укладывалось в голове. Какие они, эти Вазнисы? Скупые на проявления эмоций? Или просто холодные и бездушные? Во всяком случае, про Алину говорили именно это. И ее мачеха, и ее коллеги по «Сириусу» были единодушны: вежливая и холодная. Внешне доброжелательная, но равнодушная, скрытная и жестокая.

Несомненно, Инге было обидно, что Имант остался ни с чем. Имант – ее единственная отдушина в этом чужом городе, в чужой культуре, в чужой стране. Бесправная домработница, которую лишили возможности родить собственного ребенка, но вынуждали регулярно исполнять супружеский долг, нашла утешение в молодом парне, всего на несколько лет моложе себя. Близкие отношения между мачехой и пасынком, так же, как и между отчимом и падчерицей, не являются редкостью, совсем наоборот. Просто говорить об этом не принято, да и пишут мало. Дело обычное. Мог ли Имант убить собственную сестру ради бриллиантов? Мог. А если Харитонов действительно принес деньги, то, кроме драгоценностей, убийце «обвалилось» еще и шесть с лишним тысяч долларов. А Инга? Могла ли она сделать это ради единственного близкого ей человека? И она могла.