Посмертие. Второй шанс - [3]

Но здесь было нечто иное. Страх всё нарастал и начал переходить в настоящий ужас, а его источник так и оставался загадкой. Тут Владимир вспомнил предупреждение о зеркалах и поспешил вернуться в тело… Вернее попытался вернуться…

Туман в зеркале словно ожил, выбросив из себя десятки аморфных щупалец. Эти конечности не разбили стекло. Они словно вынырнули из прозрачной жидкости, игнорируя твердость расплавленной и застывшей песчаной массы. Щупальца опутали ту часть личности Владимира, которая существовала вне тела, и потащили её в какое‑то омерзительное бледно–серое мутное свечение, не обращая никакого внимания на отчаянное сопротивление. Миг погружения в этот потусторонний туман сопровождался волной дикой боли и необычайно ясным пониманием, что это конец.

***

«…Вскрытием установлено, что смерть наступила в результате спонтанной остановки сердца и дыхания по неустановленным причинам…»

***

Плен. Тюрьма. Камера пыток. Именно так можно охарактеризовать это состояние. Тела нет. Оно осталось там, по ту сторону зеркала. Пелена плотного тумана прервала связь с лежащим на кровати человеческим телом, словно перерезав невидимые связующие нити остро отточенной бритвой. Сознание в наличии, а вот тело отсутствует. Сознание — это Я. «Я мыслю — значит существую». Боль только подтверждает это изречение. И сквозь поток боли пробивается смутная мысль: «Значит, это не смерть? Значит, души действительно существуют? Астральное тело — это и есть душа?» Эти вопросы послужили катализатором к началу осмысленной деятельности: к изучению и анализу окружающей Сознание действительности.

Привычный физический мир отсутствовал. Сознание было словно укутано необычайно плотным одеялом, состоящим из «колючек–жал–хоботков». Складывалось такое впечатление, что к душе присосалось огромное количество невидимых комаров и пытаются выпить всю кровь. Хотя откуда в этом состоянии кровь, если тело отсутствует? Несуществующие москиты тянули не кровь, а саму душу, отделяя от неё мельчайшие частицы. И этот процесс начинал набирать обороты.

Сознание начало каким‑то образом сопротивляться своему разрушению. Оно знало, что там, в реальном мире, когда дело доходило до драки, то противнику всегда доводилось туго. И пусть окружающая действительность сейчас совершенно иная, но чувства и сила воли остались прежние. И душа начала сопротивляться. Она ломала эти бесчисленные невидимые жала и укрепляла свою внешнюю оболочку, черпая силы в своем яростном стремлении если не уцелеть, то хотя бы хорошенько врезать неизвестному врагу. Только врага сначала предстояло найти, а потом ещё и понять, куда и каким образом ему нанести ответный удар. Это сопротивление возымело свои результаты, хотя они были больше похожи не на победу, а на отступление с тяжёлыми боями. Пришло понимание, что так долго не продержаться. В отчаянных попытках найти выход из этой безвыходной ситуации Сознание сделало с собой нечто странное: оно словно разделилось на две связанные между собой части. Одна часть продолжила борьбу, а вторая попыталась «осмотреться» и осмыслить сложившуюся ситуацию.

Так к Сознанию пришло понимание того, что же именно происходит с ним здесь и сейчас. Это одеяло из «колючек–жал–хоботков» есть НЕЧТО ЧУЖОЕ, которое попросту пытается «переварить» свою добычу — душу. Судя по всему, это займет огромное количество времени. Но каким‑то образом стало понятно, что на время этой хищной сущности совершенно наплевать. Кстати, на сопротивление ей тоже было абсолютно наплевать. Оно гораздо сильнее и имеет опыт общения с подобной строптивой добычей. Более того, процесс борьбы нравился этому существу не меньше, чем само насыщение. С точки зрения попавшего в переделку Сознания, эта сущность испытывала какое‑то странное извращённое удовольствие, наблюдая за отчаянными, но безнадёжными попытками добычи уцелеть.

Стало понятно, что в одиночку с этим монстром не справиться. Сознание попыталось поискать союзников и каким‑то совершенно непонятным образом ощутило за этой колючей стеной других пленников, у которых те же проблемы. Только состояние этих собратьев по несчастью и потенциальных союзников было гораздо серьёзнее. К тому же существовала ещё одна проблема: с ними невозможно было связаться. Хищник позволял ощутить их присутствие, но все попытки общения терпели неудачу. И новый приступ ярости к этому воплощению садизма придал сил для борьбы.

Время. Это было единственное знакомое понятие в этом странном месте. Оно всё так же монотонно двигалось, отмечая прошлое, настоящее и будущее. Сознание поняло, что если продолжить оборону в настоящем, то в будущем ему уготована только одна роль — роль пищи. Оно осознало этот факт, приняло его за истину и начало действовать.

Сначала Сознание снова слилось воедино. Оно максимально сконцентрировалось, чтобы скрыть от своего противника свои истинные намерения за твердой решимостью помериться силами. Следом пришла пора попыток сосредоточиться и «проломить» эту стену «колючек–жал–хоботков». Но ничего не получилось: стена упруго прогибалась и возвращалась в своё исходное состояние. Это был ожидаемый результат, и ощущения чужого злобного веселья и удовлетворения только подтвердили его. Но именно это давало призрачный шанс на успех сумбурного и не осознанного до конца плана.