Послушание змеи - [15]

— Кто сказал, что он был убит именно поэтому?

— Он не оставил почти никаких записей, но кое-что нам удалось найти. — Артемус протянул Гарретту листок бумаги с немногими короткими строчками и эскизоподобным рисунком человеческого тела. Я многого не мог разобрать и злился на свои мизерные способности в чтении.

Гарретт непонимающе вернул лист.

— И что?

— Его обнаружили именно в таком виде. Спустя несколько дней мага Самуэля постигла та же участь. Он был последним, с кем Горан поделился найденной информацией.

— И он ничего не оставил, кроме этого? Необычно для Хранителя — оставить найденные им знания без подробного документирования.

Язвительность в голосе Гарретта не ускользнула от Артемуса.

— Думаешь, я что-то утаиваю от тебя? Это не тот случай. Я и так хожу по тонкому льду, принимая тебя здесь. Никто кроме меня, Первосвященника Маркуса и этого неофита не знает, с какой целью я тебя упрашиваю.

Он обернулся ко мне.

— Твой Господин Маркус, как и я, с самого начала придерживался мнения, что это дело очень намного важнее многих других.

Два последних слова были произнесены таким тоном, что нетрудно было догадаться, о каких «других» делах шла речь. Потом он посмотрел на Гарретта очень серьезно.

— Сегодня Совет занимается проблемой, но нам кажется, что ничего путного из этого не выйдет. Все те же жалобы, дискуссии, расстановки сил и затыкание ушей. Я сам информирован ровно настолько, насколько это позволяет Первый Хранитель. Но ясно одно — мы топчемся на месте и скоро будет повод оплакивать новые жертвы. Противник разит нашим же оружием. Он наблюдает за нами, а тот, кто подбирается слишком близко к нему, умирает.

— И каким образом это связано с «нечестивым Пришествием»?

Артемус, вздохнув, поднялся, взял один том из переполненной книгами полки возле камина и раскрыл его.

— Это копия той старой рукописи, что навела нас на упоминание о проклятии. Прочитай хорошенько и скажи, что ты сам об этом думаешь. — С этими словами он положил книгу Гарретту на колени.

Я пытался кинуть взгляд на затейливые значки, но то, что удавалось увидеть, не имело никакого смысла для меня, как я ни старался. На этот раз причина была не в том, что я никудышный чтец, а в том, что письмена были совершенно чуждыми. С изумлением я обнаружил, что Гарретт расшифровывал их вообще без труда, потому что спустя короткое время поднял голову и сказал:

— Понятно.

Мне припомнилось, что однажды во время занятия чтением в монастырской библиотеке на подставце лежала одна старая книга. Я заглянул в нее и Мастер Торбен со словами о том, что это Письмена Предков и только Старший достоин их читать, снова прогнал меня на место. Как вышло, что вор их знал? Он должен быть намного образованней чем казался.

— Ты поможешь нам?

— Поговорим о награде.

— Как я уже сказал, ни один из череполомов достаточно долго не потревожит твой покой. Маркус готов замолвить за тебя словечко у главы своего Ордена. У них на тебя заведен просто потрясающий список.

— Как и всегда, если они не находят мне применения.

Внимательно наблюдая за Гарреттом, пока они торговались о больших цифрах, я чувствовал, что у него снова пошла кровь. Это дело раздражало его и щедрое вознаграждение не играло при этом никакой роли.

— Я подумаю.

— Не мешкай долго, помни — время утекает.

— Оно всегда так делает.

Артемус поднялся, чтобы проводить нас до двери. Возле нее он остановился, коротко глянул на меня и спросил:

— А что с этим мальчиком?

— Я отведу его обратно в монастырь. Мне все равно нужно поговорить с твоим другом Маркусом, тем более что он сам умолял меня об этом.

Артемус улыбнулся, поскольку теперь был уверен, что его наживка проглочена. Я же вдруг почувствовал, что боюсь, хотя какое там — почти негодую, что история продолжится дальше уже без меня, и молча пялился в пол.

Казалось, Артемус читал мои мысли.

— Он прав, Тим — это слишком опасно. Было бы жаль найти тебя с вырванным сердцем где-нибудь на кладбище.

Я уставился на него. Он улыбался, но глаза оставались серьезными.

— Это случилось с Хранителем Гораном и Самуэль умер таким же образом пару дней назад в Башне магов. Поверь, для тебя полезнее вернуться к братьям. Прощай.

С этими словами он отпер дверь и выпустил нас.

7

Весь обратный путь я молчал, мысленно разрываясь между боязнью описанных Артемусом ужасов, и отчаянным желанием узнать, что же скрывалось за всем этим. Нет, назад мне не хотелось! Не было никакого желания нести стражу в коридорах, держать проклятый боевой молот в правой руке, который так часто падал, потому что был слишком тяжелым для меня. А также не вызывало интереса слушать тупую набожную бормотню кого-то из братьев Ордена и смотреть на ползающих по окнам мух.

Но тут в мыслях возникла картина заброшенного, освещенного луной кладбища, и страшно изуродованного трупа, лежащего среди покосившихся могил и руин некогда великолепно украшенных склепов, и тогда мои мысли снова помчались в обратном направлении.

Может, жизнь в монастыре была лучшей альтернативой ужасной гибели в поисках страшных разгадок? А ведь всего неделю назад подобные сомнения не мучили меня. Ладно, пускай недовольство Торбена тяжко давило на душу, но стоило ли вообще рисковать головой, сунув нос в подобного рода историю? Лицо Торбена, глядящего с пренебрежением, вдруг возникло передо мной. Уж у него-то хватило бы мужества. Однако же никто не отсылал его назад в монастырь.