Последыш. Том I и II - [162]
— У нас с Дареной будет языческая свадьба.
— Варвара тоже хочет по старому обряду, — кивнул Петр. — Я не против.
— Тогда еще один деликатный вопрос, — вздохнув внутренне, озвучил Бармин свое беспокойство. — Я имею в виду вопросы безопасности.
— У меня есть дюжина телохранителей и двадцать человек охраны, — успокоил его Петр, — и они будут подчиняться вашему командованию.
— Тогда, договорились.
— Думаю, Ингвар, кое-что нам все-таки придется уточнить.
— Слушаю вас.
— Вам не надо меня опасаться, — сказал тогда Петр. — С отцом у меня отношения, мягко говоря, натянутые. Он умудрился исковеркать мне всю жизнь. Я ведь хотел стать танцовщиком в классическом балете. Учителя говорили, что у меня талант, но, самое главное, мне самому нравилось танцевать. Каторжный труд, Ингвар, если вы понимаете, о чем идет речь. Кровь и пот, и все-таки, выходя на сцену, я был счастлив. Однако отец запретил, дескать, все танцоры пидарасы и шваль. И это при том, что он тогда уже твердо знал, что с девушками у меня никак не ладится. На все мои просьбы и возражения, один ответ: он не позволит позорить родовое имя. Иди в университет, учи законы. Не хочешь в университет, любое военное училище на выбор. Учись, а я тебе пока подберу годную девку, такую, что и лед растопит, и камень оживит. Строго между нами, Ингвар. Я перед ним на коленях стоял, плакал, унижался, вымаливал волю. Обещал взять псевдоним и сделать пластику лица, но он был неумолим. Заставил поступить в университет и начал гнать мне в койку одну бабу за другой…
Петр достал сигарету, закурил. Посидели немного молча.
— Не знаю, в курсе вы или нет, но мы — урнинги[179] — все разные. Есть такие, кому все равно с кем спать, с мужчиной или женщиной. Это один край. А на другом краю такие, как я. Я, в принципе, не могу, не хочу и не желаю заниматься сексом с женщиной. Это я к тому, что ничего мой отец не добился, но отношения со мной испортил раз и навсегда. Такое не прощается. Но кроме того, есть еще два пункта. Первый, это Варвара. Мы, Ингвар, росли вместе. Она мне, как сестра, а он и ее умудрился унизить. И вот теперь, когда я высказался об отношениях с отцом, скажу кое-что о себе самом. Это я в юности был бунтовщиком, но, когда повзрослел понял, что кроме наших хотений существуют так же обязательства. Так вот, я много и тяжело работаю. Член трех советов директоров, председатель правления крупного товарищества плюс занимаюсь собственным имуществом, а оно у меня немаленькое. Солидный, уважаемый человек, но ходить на балы и рауты в одиночестве или с приятелем не комильфо. Значит, если разок пришел один, в другой раз следует появиться с дамой. Но с этим еще так-сяк можно управиться, а вот женитьба, семья, дети — это уже много сложнее. Я это к тому, что, живя здесь, я, во-первых, смогу немного расслабиться, а во-вторых, будет с кем выйти в свет. Ну и дети, разумеется. Нужны наследники, и как уж там сложится с ЭКО никто не знает. Методики, как я выяснил, толком не отработаны и пока не слишком надежны. Так что ваши с Варварой дети получат от меня и отцовскую любовь, какой мне не дал мой отец, и заботу, и поддержку. Поверьте, Ингвар, я буду не первым урнингом, воспитывающим чужих детей, как своих. При том, что в моем случае даже ревности не будет. Между нами, мне тут по секрету один друг шепнул, что брату императора жена так троих детей принесла. Никто не знает, правда, от кого… Впрочем, не суть. Главное — у меня нет причины вам вредить. Напротив, вы предоставили мне возможность разрешить махом все мои проблемы.
Что ж, хорошо, что так. Поскольку, это, и в самом деле, был удачный для всех участников план, тем более, что у Петра имелись довольно большие активы в клановых предприятиях, и, если он будет жить здесь, на территории, подконтрольной Менгдену, то и вкладываться, наверняка станет в графстве. Так что союз с Глинскими от этого только укрепится. И все это, не говоря о том, что будет восстановлен старый и давным-давно никому из Менгденов ненужный замок, а значит появится еще один центр притяжения капиталов и еще один оборонительный район.
«Что ж, пока все идет даже лучше, чем можно было надеяться», — Ингвар налил себе немного кофе из кофейника, к которому они с Петром так и не притронулись. Встреча-то была конфиденциальной, слуги на ней не присутствовали, а самим им с будущим зятем было как-то не до того, чтобы что-то разливать и пить будь то горячее или крепкое, кофе или виски.
Бармин пригубил чашку с кофе, увы, но за время разговора столь любимый им напиток успел остыть. Другое дело, что Игорь Викентиевич никогда не являлся настоящим сибаритом, хотя пару раз в жизни и пробовал им стать, и, в большинстве случаев, довольствовался тем, что есть. Не стал излишне разборчивым и теперь, превратившись в Ингвара Менгдена. Во всяком случае, остывший кофе его вполне устроил. Бармин сделал пару глотков, затем закурил и задумчиво посмотрел на бутылку с виски.
