Последняя звезда - [9]

Филби не стал возражать. Окраину он действительно любил какой-то особенной любовью.

– Да ведь и ты бы на гражданке просто издох, – подмигнул он Вязину.

– А я и не сопротивляюсь этому назначению. Просто раздумываю. Мне с учеными было неплохо. Хотя, и с войной я уживусь, уж поверь мне. Кстати, ты помнишь охоту на Локригрле¹⁸, вот уж где жарко-то было!

– Да, вот только вместо пайпанов, нас ждёт охота на гораздо более крупных, хитрых и опасных хищников, – людей, – прокомментировал Филби.

– Или на всякий космический мусор, – вставил шпильку Евгений.

Филби, в общем-то, было трудно спорить с напарником. За пять дней мотаний по Окраине – никаких стычек с врагом, – и только одна находка. Когда сенсоры патрульного катера засекли этот корабль, он не дрейфовал. Он явно шел целенаправленным курсом, да, притом, откуда (!) – из глубин Великого Ничто! Это мог быть зонд-посланник из параллельной (или соседней?) Вселенной, в сношениях с которой подозревали крэглингов. Это мог быть контейнер с контрабандой, которую втайне от правительства переправляли тусалонцы по окраинным мирам. Это могла быть секретная капсула от народа Бхима, посланная в обход блокады. Помощь крэглингам от друзей-контрабандистов. Да мало ли чем ещё мог оказаться этот кораблик!

На поверку, жестокая Окраина в который раз сыграла с ними злую шутку: это всего лишь маленький старый спутник, созданный неизвестно кем и неизвестно когда, выброшенный в разгар шторма случайными космическими волнами.

– Ты не переживай, не то, что б мне нравилось убивать, – продолжал размышлять Вязин, – Просто хочется, чтобы всё скорее началось, и скорей закончилось. Глядишь, и не с кем будет больше воевать. Не останется больше внешних врагов для Республики, и наконец-то Разумные займутся пристойным для разумных существ занятием – наукой!

– На это ты даже не надейся! – возразил Филби, – Если кончатся внешние враги, люди начнут тогда воевать друг с другом! Так уже много раз случалось в истории. Вспомни хотя бы империю Александра Македонского.

– А что с ней? – изобразил удивление Вязин.

– С ней? Э-э-э… Ничего. После смерти императора она распалась. – Филби старался отвечать осторожно. Известно было, что Вязин мало читает, а вернее, читает только то, что ему нравится, а это в основном любовные романы, да анекдоты; так что, он мог и на самом деле не знать ответа. А мог и прикидываться: залезть в хранилище знаний, достать информацию и выжидать, когда собеседник ошибётся в деталях. После этого Вязин наносил убийственный удар, размазывая по стенке своей эрудицией. Обращение к первоисточникам при этом, он всячески отрицал.

– Распалась? У-у-у, какая жалость! – протянул Вязин. Подозрение Филби об осведомлённости Вязина окрепли.

– Что-то мы с тобой разболтались! Надо нам заканчивать с этой находкой.

– А что с ней заканчивать?! – Вязин понял, что его раскусили, приколоться над Филби не получится, и расстроился. – Пусть Корабль заканчивает, военного интереса она не представляет. Научного тоже. Понакидают тут, а мы подбирай!.. Нет, ну разве это разведка? Это экспедиция по сбору мусора! – лейтенант махнул рукой и направился в спальный отсек.

– Ты куда? – спросил Тодд, уже догадываясь об ответе.

– Да пойду, вздремну. Это преследование меня сегодня доконало.

– А я, значит, занимайся исследованиями в одиночестве?

– Ой, ну брось, что там исследовать-то? Ты уж всё изучил. Рухлядь какая-то. Да пусть Корабль исследует, зачем время тратить, – физиономия Вязина просияла на миг в шлюзовой камере и растворилась. И уже из спального отсека донеслось, – Кстати, Тодд, посмотри в базе данных, не выбрасывали ли тусалонцы устройства для мытья унитазов, клизмы или вёдра с мусором? Нам не нужно чужое имущество, надо вернуть!

Филби не стал отвечать. Если уж Вязин решил приколоться, то он это сделает на любом материале. К тому же, Вязин был не так уж далёк от истины. Рухлядь? Ну, так что с того! Филби, откровенно говоря, любил поковыряться в рухляди, а уж если удавалось починить какую-нибудь древнюю игрушку, то счастью его вообще не было предела. Он с каким-то глубоким внутренним уважением относился к древностям, именуя их гордым именем «Ра-ри-тет».

II

Восходящее солнце осветило белоснежные ступени амфитеатра. В розовом свете зари, мрамор так же казался розовым. Кеос любил это утреннее время и этот цвет. Необыкновенный нежный цвет, такой редко где увидишь. И вот сейчас природа благословила это человеческое творение из мрамора, и вместе они явили собой картину, достойную пера художника: нереальный, сказочный розовый амфитеатр!

Кеос, гражданин Пеллы, столицы Македонского царства, сидел на своём излюбленном месте – примерно в середине зрительских ярусов. Если сеть выше, – было плохо видно, а ниже, – получалось слишком близко, и терялся вид арены в целом. Посередине – самое лучшее: и сохраняется видение всего действа, и можно различать отдельные его детали.

Амфитеатр, тем временем, не спеша наполнялся. Кеос пришёл первым, долгое время наслаждался розовой зарёй, а потом, когда стали подходить люди, завязал разговор со своим соседом. Разговор пошёл, как водится, о политике: сегодня народ созывали не ради зрелищ, а для дела. Молодой царь, наследник Филиппа, пожелал собрать войско в поход. К слову сказать, повода для этого не было никакого. Положение Македонии было устойчивым, войско сильным, хозяйство – богатым. Зачем молодому царю понадобилось воевать с Персией, толком не понимал никто. Об этом и рассуждали: