Последняя звезда - [6]

Гражданских на Окраину не пускали. Только с военным статусом. Сказывалась завеса секретности. Но, в крайнем случае, очень-очень перспективных и необходимых для дела гражданских ученых брали, прикомандировывая их для порядка к какому-нибудь военному форматированию. Это обеспечивало строгий контроль и четкое выполнение задач. В таких смешанных группах имелось две руководящих должности: Научный руководитель и Военный командир. Все исследования вёл Научный руководитель, но в случае, когда ситуация выходила из-под контроля, например, Окраину начинало штормить, или в зоне исследователей оказывались какие-либо посторонние корабли, управление брал на себя Военный командир. У Вязина с Филби оказались две соседние подопечные группы. Точнее, группа была одна, но в научных целях, она часто разделялась на два отряда. Таким образом, Филби был Старшим военным командиром, а Вязин – его помощником и Командиром второй группы, в случае, когда группе необходимо было разделиться для эксперимента. Их экспедиция изучала влияние магнитных и гравитационных полей на Окраину, а так же поведение этих полей в условиях окраинных аномалий. Для этого, как правило, один корабль шёл внутрь аномалии, а второй на расстоянии фиксировал всё происходящие и подстраховывал.

Изучение Окраины имело огромный практический смысл. Границы эти были не просто краем известной части Вселенной. Всё обстояло гораздо серьёзнее: здесь заканчивалась сама жизнь. Дальше не было ни вражеских кораблей, ни дружественных поселений, ни торговых путей, ни звёзд, ни космической пыли. Даже свет не мог проникнуть за её границы. Это был физический предел, к тому же, пустынный предел.

А начиналось всё так.

Когда-то телескопы древних (так, кажется, назывались тогда эти приборы) сумели «просмотреть» Вселенную на двадцать миллиардов световых лет в глубину. На всём протяжении этого огромного пространства было полно звезд, галактик, гигантских галактических скоплений. Всё это пространство было заполнено светом. Там всё время что-то происходило, рождались и умирали звёзды и целые миры. Но за эту границу в двадцать миллиардов световых телескопы проникнуть не могли. Шли годы. Телескопы становились всё мощнее, их заменили гравитационные сканеры, другие хитроумные приборы. Но вот что странно: эта граница, в радиусе двадцати миллиардов световых лет от планеты Земля, оставалась непреодолимой преградой для человеческих глаз и приборов. Прошли миллионы лет. Продвигаясь вглубь Вселенной, люди встретили множество себе подобных и мало подобных существ, со многими из которых они воевали, некоторых уничтожали, а с другими дружили. В конечном счете, дружественные расы объединялись и начинали совместную экспансию в космос. Встречали там другие союзы и расы, снова сражались с ними и снова дружили. Но вот что странно: приборы этих вновь обретённых врагов и союзников, хоть и обладали порой уникальными свойствами, так же были бессильны преодолеть эту мистическую преграду в примерно двадцать миллиардов световых лет от колыбели человечества. Хотя уже давно человечеством стали называть все разумные расы Вселенной, и гуманоидные и не гуманоидные. Уже давно сгорела в огне собственного Солнца планета Земля, и её дети расселились по всей Вселенной, но граница не сдавалась. Давно изобретены были двигатели, позволяющие путешествовать со скоростью света и даже прыгать за световой барьер. Но граница стояла. Давно стали известны фундаментальнейшие законы мироздания. Граница так и не сдалась. И вот, наконец, люди вплотную смогли подойти к этой самой границе видимой части Вселенной. И что же?

Граница оказалась не просто заслоном из пыли, космических частиц, плазмы и различных физических полей. Она оказалась самой что ни на есть реальной преградой! Здесь не просто закончилась обитаемая и исследованная часть космоса. Вероятно, здесь закончилось само время и пространство нашего мира, который, увы, оказался не беспредельным.

– Я вот всё-таки надеюсь, – Вязин вышел из задумчивости, – несчастные крэглинги сбегут.

– Куда же? – удивился Филби.

– За Окраину, куда ж ещё!

– Никуда они не денутся, граница непроницаема, и ты об этом прекрасно знаешь, Жень.

– Знаю, – грустно кивнул Вязин. – Но всё-таки, если помечтать, вдруг эти люди знают что-то такое, чего не знаем мы. Ведь они не дураки и понимают: бой с Республикой им не выиграть.

– Не выиграть это точно. Надеются себя подороже продать.

– А может быть, просто знают нечто такое, чего не знаем мы, на что-то надеются. Эх, Тодд! Знать бы, что же там дальше?!

– Этого никто не знает, Жень, ты же в курсе. Магелланы дальнего космоса ещё не родились. Флоты Исследователей¹⁰ много раз пытались. Ты ведь читал их отчеты – там огромная тёмная непроходимая пустыня, Великое Ничто¹¹.

– Но вот, давай рассуждать логически, – Евгения потянуло на научный спор, а это могло затянуться надолго.

– Давай, – согласился Филби, которого очень волновал вопрос происхождения пойманного спутника и он надеялся в этом рассуждении почерпнуть для себя новые идеи.

– Мы знаем, что прыжки на десять, тридцать, и даже на сто световых лет ничего не дают. Мы и сами прыгали, помнишь, третью экспедицию?