Последняя жертва - [4]

— Всего хорошего, Валентина Андреевна.

Вершинина положила трубку и пошла будить Максима. Подойдя к сыну, она потрепала его по стриженому затылку.

— Макс, вставай, завтрак готов.

— Ну, мам, — недовольно пробормотал Максим, — ты даже в каникулы не даешь выспаться.

— Вот отправлю тебя к бабушке с дедушкой, у них отоспишься.

— Я к ним не поеду, — твердо заявил Максим, сев на постели.

— Это еще почему? — удивилась Вершинина.

— А компьютер…

— О, Господи, — успокоилась она, — я уж подумала, и вправду что-то случилось. Ну, какие проблемы? И железо твое отправим.

— Тогда другое дело, — тут же повеселел Макс.

— Ну, иди умываться. Нам сегодня еще в больницу надо заехать — Алискера проведать.

* * *

Утром в понедельник, как обычно по будням, за Вершининой заехал Болдырев. Он позвонил из машины.

— Жди, Сергей, я скоро, — ответила она и, положив трубку, направилась в ванную.

Вечером приезжал Виктор Ромашов. Привез несколько бутылок красного вина, мяса, фруктов, зелени. Конечно, сегодня она проспала. «Перекушу на работе», — подумала Вершинина. Выйдя из ванной, она выглянула в окно. День обещал быть теплым, поэтому плащ она брать не стала.

Надев туфли, взглянула на свое отражение в зеркале: на нее смотрела высокая эффектная блондинка, короткое каре обрамляло лицо с крупными правильными чертами. «Надо не забыть отправить компьютер Максу», — она улыбнулась зеркалу и вышла из квартиры, заперев за собой дверь.

Болдырев ждал в черной кайзеровской «Волге». Доехали они быстро, но когда Вершинина вошла в свой кабинет, располагавшийся на первом этаже двухэтажного здания, где размещалась администрация фирмы «Кайзер», часы на стене показывали девять тридцать.

Она шагнула было к своему рабочему столу, но увидев, что ее кресло занято, остановилась. В нем, откинувшись на спинку, сидел ее шеф. Его жирные ляжки-окорока с трудом помещались в кресле. Он перевел свой взгляд с часов на Вершинину.

— Да, Валентина. Ты опоздала на полчаса, — укоризненно произнес он, держа в руках полуистлевшую сигарету.

— Могу я раз в году немного задержаться? — с раздражением сказала она. — Между прочим, я еще не завтракала.

Видя, что Мещеряков не собирается освобождать ее место, она подошла к столику с электрочайником и, посмотрев на красный поплавок, щелкнула рычажком.

— Вот если бы ты была замужем, Валентина…

Она не дала ему закончить.

— Если бы я была замужем, я бы опаздывала гораздо чаще: кроме себя и сына мне пришлось бы собирать на работу еще и мужа. И вообще, Миша, когда ты перестанешь читать мне нотации?…

— Не раньше, чем ты выйдешь замуж.

Почему-то он считал себя обязанным устроить личную жизнь Вершининой и постоянно пытался ее знакомить со своими не обремененными узами Гименея друзьями и с друзьями своих друзей, ну и так далее.

— Миша, роль свахи тебе совершенно не идет, — Вершинина достала из холодильника батон и кусок сыра и принялась делать бутерброды.

— Валентина, — Мещеряков вдруг резко сменил тему, — мы потеряли перспективного клиента.

Он имел в виду одного банкира, который трясся над каждой копейкой.

— Твой перспективный клиент зануда и скупердяй, — бросила Вершинина. — Он хочет, чтобы мы работали на него задаром. Я объяснила, что по соотношению цена-качество наши услуги выгоднее, чем у конкурентов, но он и слушать ничего не хотел.

— Не умеем мы работать с клиентом, — гнул свое Мещеряков, — надо учиться.

— Подхалимничать я никогда не научусь, — Вершинина зло посмотрела на шефа.

На эту ее реплику он прореагировал на удивление спокойно.

— Ну зачем же утрировать, я просто говорю, что нужно быть терпимее и мягче, может быть.

— Я была бы терпимее, если бы один зануда не капал мне ежедневно на мозги.

— Что ты имеешь в виду? — и без того красное лицо Мещерякова побагровело.

Чайник закипел и отключился. Вершинина разорвала пакетик с кофе «три в одном» и высыпала его содержимое в чашку.

— Ты мне составишь компанию? — она проигнорировала вопрос шефа.

— Нет! — заорал Мещеряков. — И вообще, какого черта ты так со мной разговариваешь?

— Ну как я с тобой разговариваю, Миша? — Вершинина добавила в чашку воды и начала размешивать дымящийся напиток.

— В общем, так, Валентина, — Мещеряков немного отошел, но дышал все еще тяжело, — или ты перестраиваешься и начинаешь работать по-новому, или…

— Что или? — прервала его Вершинина, — уволишь меня?

— Работай пока, — Мещеряков тяжело поднялся с кресла. — Кстати, что у вас произошло вчера ночью?

Вершинина всегда удивлялась его осведомленности: он мог целыми днями сидеть в своем кабинете или «принимать на грудь», как он выражался, или бродить вроде бы безо всякого дела по коридорам, но всегда был в курсе всего происходящего в «Кайзере» и, в частности, в службе безопасности.

— В квартире на Шевченко обнаружили труп хозяйки, — она откусила кусок бутерброда и сделала маленький глоток кофе, — я сама еще толком не выяснила.

— К нам претензий не будет? — хмуро поинтересовался Мещеряков.

— Нет, с сигнализацией все в порядке, так что не переживай.

— Что значит «не переживай», — снова начал распаляться шеф, меряя кабинет своими большими шагами, — кто же за вас еще будет переживать, если не я, а? Вы, понимаешь, можете себе позволить опоздать на работу, уйти раньше времени домой или по своим делам, попасть в больницу, а я должен все контролировать, учитывать каждую мелочь, следить, чтобы вы не натворили каких-нибудь глупостей. Знаешь, Валентина, каково в наше время руководить такой организацией, как наша? — Мещеряков уставился на Вершинину своими водянистыми глазками.