Последняя женщина в его жизни - [27]

С сожалением должен сообщить, что поиски Лоры не сдвинулись с места.

Мы продолжаем расследование, но Вы понимаете, что у нас полно своей работы, которая, разумеется, обладает приоритетом над делами по долгу вежливости, вроде нашей теперешней помощи с райтсвиллским убийством.

Эллери почти не говорит об этом деле. Мне кажется, он в таком же тупике, как и все мы.

Ричард Квин.

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

Инспектору Ричарду Квину,

Главное полицейское управление Нью-Йорка

От Анселма Ньюби, шефа полиции Райтсвилла

Я понимаю Вашу позицию насчет дела Бенедикта и сожалею, что ваш отпуск в Райтсвилле вовлек в него Вас и Вашего сына. Но справедливость требует признать, что это не моя вина. Если память мне не изменяет, первое предложение о помощи нам со стороны Главного полицейского управления Нью-Йорка исходило от Эллери.

Если обилие работы не позволяет Вам оказывать помощь коллеге в расследовании убийства манхэттенского мультимиллионера и международного плейбоя, дайте мне знать, и я лично напишу Вашему начальству, освободив Вас от лишних хлопот.

Буду Вам благодарен, если Вы пришлете мне все накопившиеся рапорты по этому делу — если возможно, оригиналы, а если нет, фотокопии, — особенно касающиеся Одри Уэстон, Марши Кемп и Эла Марша.

Еще раз спасибо за помощь.

А. Ньюби.

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

Шефу Анселму Ньюби,

Райтсвиллское управление полиции

От инспектора Ричарда Квина,

Главное полицейское управление Нью-Йорка

В своей последней записке я не намеревался создать у Вас впечатление, будто пытаюсь отказаться от своего обещания. Я всего лишь указывал, что мы не можем себе позволить вкладывать столько времени, усилий и человеко-часов в расследование за пределами города и штата, как если бы убийство попадало под юрисдикцию Главного полицейского управления Нью-Йорка.

Я показал Вашу записку моему начальству, и мне и моим подчиненным разрешили продолжать оказывать Вам помощь в деле Бенедикта, поскольку, как я отметил на совещании в присутствии высших офицеров управления, ответвления этого дела ведут непосредственно в Нью-Йорк, а двое из троих главных подозреваемых являются жителями Манхэттена.

Мы произвели рутинную проверку местопребывания Лесли Карпентер в ночь с 28 на 29 марта. На период преступления у нее железное алиби. С конца дня пятницы 27 марта до вечера воскресенья 29 марта она находилась в Вашингтоне на двухдневной конференции. Мы располагаем отчетами о каждом часе ее местонахождения в течение этих двух дней.

Об Одри Уэстон и Марше Кемп не могу сообщить ничего нового. Обе редко покидают свои манхэттенские квартиры. У нас нет сведений о том, консультировались ли они с адвокатом насчет ситуации с завещанием. Полагаю, у Вас также нет новой информации об Элис Тирни.

Вскоре пришлю Вам подробный отчет об Эле Марше, согласно Вашей просьбе. С наилучшими пожеланиями.

Ричард Квин.

— О Марше? — спросил Эллери, протягивая руку через стол инспектора.

Старик игнорировал руку.

— Можешь взглянуть на это позже. Там нет ничего, что бы ты не знал, кроме того, что Эл — не настоящее его имя. Об этом ты никогда не упоминал.

— Ты бы понял причину, если бы был другом Эла в наши гарвардские дни. Полагаю, в рапорте говорится, что его назвали Обри в честь Ч. Обри Смита,[40] да упокоится его упрямая душа. Любой, кто назвал Эла Обри, рисковал остаться с синяком под глазом или с разбитым носом.

— Согласно одному из источников, — продолжал инспектор, — ему дали имя Обри по желанию мамаши. Не могу сказать, что порицаю его. Взрослому мужчине нелегко носить такое имечко.

— Эл сразу рассказал мне, что в начальной и средней школе — разумеется, частных, о которых он вспоминал с горечью, — что ему пришлось отдубасить всех соучеников, чтобы приучить называть его Эл. Кстати, это не сокращение от Элберта, Элфреда или Элоизиуса — просто Эл, и точка.

— Должно быть, его знатные предки ворочаются в могилах.

— Ко времени поступления в Гарвард Эл был уже слишком силен, чтобы с ним связываться. Он был защитником в университетской футбольной команде и чемпионом по боксу в своем весе. Сомневаюсь, что кто-нибудь, кроме ближайших друзей, знал, что его настоящее имя Обри, а нам хватало ума об этом помалкивать. Но я мало знаю о его семье — Эл об этом не распространялся.

Инспектор заглянул в рапорт:

— В предках его отца целая вереница международных банкиров и великосветских джентльменов. Девичья фамилия его матери Рашингтон. Марш Старший разбился в своем самолете вскоре после рождения Эла.

— Это кое-что объясняет, — сказал Эллери. — Он говорил только о матери и не упоминал об отце.

— Миссис Марш вторично не выходила замуж, хотя была еще молодой во время смерти мужа, и посвятила остаток активной жизни Обри. Когда она стала инвалидом, сын вернул ей долг — ухаживал за ней, как сиделка. Друзья считают, что именно потому он так и не женился. Когда мать умерла, Эл был уже убежденным холостяком.

— Разумеется, мать все завещала ему?

— А кому же еще?

— И много?

— Достаточно. Марш не так богат, как был Бенедикт, но после первых нескольких миллионов разница становится незаметной.

— Значит, Эл в финансовом отношении твердо стоит на ногах?