Последняя жатва - [35]

Умничка вприпрыжку выбегает из дома, одетая в розовый с фиолетовом костюмчик феи – с крыльями за спиной и всем прочим, что полагается иметь фее. Я сдвигаю бейсболку как можно ниже, пытаясь скрыть улыбку. Я понимаю – вероятно, мне следовало бы сказать ей вернуться в дом и переодеться, но по мнению Умнички именно этот из ее нарядов – самый красивый. Так зачем портить ей праздник?

– Ты выглядишь чудесно, – говорю я, соскочив на землю и подняв ее на подножку у пассажирского сиденья.

– Спасибо. – Она усаживается на сиденье и осторожно кладет рядом с собой свою волшебную палочку.

Когда мы по Шоссе 17 доезжаем до границы нашего округа и пересекаем ее, Умничка наконец спрашивает, куда мы едем. Но мне кажется, что ей все равно, куда, пока мы с ней вместе. У нас двоих всегда было именно так.

– Я везу тебя в Мерфивилль.

– В магазин автозапчастей? – Она вынимает из бардачка карту. На лице ее нет ни тени разочарования.

– Нет. Я везу тебя к церкви Всех Святых.

– К тому зданию с высоченным шпилем? Ничего себе! А зачем?

– Ну… – говорю я и, вытащив из кармана письмо из школы, отдаю его ей. – Вы, мисс Натали Энн Тейт, приняты в тамошнюю частную школу и будете в ней учиться.

Она расправляет листок бумаги на коленях, теребит его края.

– Я что, сделала что-то не так?

– Ну что ты, конечно, нет. Это школа для одаренных детей. Таких, как ты.

Она с усилием сглатывает.

– Но ты ведь не станешь меня там оставлять, да?

– Само собой. – Я ласково сжимаю ее предплечье. – Я буду возить тебя туда каждое утро, а потом отвозить домой.

Она вглядывается в карту. По тому, как загораются ее глаза, я понимаю, что она производит в уме расчеты.

– Но это же сорок шесть миль туда и столько же обратно.

– Это даст мне время для размышлений. Так что ты окажешь мне большую услугу. Знаешь, я ведь не только красив, у меня в голове еще куча мыслей. – И я стучу по козырьку своей бейсболки.

Она хихикает.

– Например, мыслей об Эли Миллер?

У меня в голове не укладывается, что минувшей ночью здесь, в моем пикапе лежала Эли, как раз там, где сейчас сидит Умничка. Моя рука инстинктивно тянется к стереосистеме – я совсем забыл, что выдрал ее из приборной панели пару дней назад.

– Что с ней произошло? – Умничка касается проводков, оставшихся от стереосистемы.

– Сломалась. – Я щурюсь от солнца.

– Знаешь, ведь Эли наверняка будет сегодня вечером в Обществе охраны старины на Празднике урожая.

– Да, знаю.

– Тебе надо будет с ней потанцевать.

– Ты так думаешь? – Она с воодушевлением кивает. – А с кем собираешься танцевать ты?

– Может, с мамой. – Она пожимает плечами. – Или с Джесс, если она мне разрешит.

– Не обращай внимания на Джесс. У нее сейчас переходный возраст. Лучше нам с тобой оставить ее в покое.

– Она просто грустит, потому что наш папа умер.

Я чувствую легкий укол в сердце. Может быть, Умничка и права. И, вероятно, мне следует быть с Джесс поснисходительнее. Возможно, она уже и выглядит взрослой, но на самом деле она еще всего лишь ребенок. Я не должен об этом забывать.

Умничка опускает окно и, сложив пальцы в подобие бумажного самолетика, разрезает ими воздух, глядя на меня с улыбкой. Ей достаточно вот таких простых радостей, чтобы чувствовать себя счастливой. Надеюсь, она сможет остаться такой навсегда.

– Хочешь, я тебе спою?

– Само собой. – Я смеюсь.

Умничка начинает петь песенку, которую я узнаю сразу. Это та самая чудная песенка-считалка, которую она сочинила сама, когда была еще совсем маленькой. Поверить не могу, что она все еще ее помнит.

С солнечным светом, отражающимся в волосах, трепещущими на ветру крылышками феи и этой своей щербатой улыбкой она вызывает в моей душе чувство, которого я не испытывал уже более года. Надежду.

Когда я сворачиваю с шоссе в сторону Мерфивилля, впереди появляется церковь. Она выстроена из темно-серого камня и окружена рощицей из сосен и дубов. Раньше я никогда по-настоящему к ней не присматривался, но церковь производит сильное впечатление, как будто она перенеслась сюда прямо из учебника истории – такое можно увидеть в сельской местности где-нибудь в Англии, а уж никак не в глухом, захолустном городишке, затерянном в Центральной Оклахоме.

– Смотри, тут и мисс Грейнджер. – Умничка встает на колени на своем сиденье и машет ей из окна, пока мы заезжаем на парковку.

– Я и не знал, что ты знакома с мисс Грейнджер.

– Конечно, я с ней знакома, глупый. Я каждый раз вижу ее в Оукмуре, когда по субботам помогаю там миссис Гиффорд. Она готовит самые вкусные рисовые хрустяшки. И она была в похоронном зале, когда мы прощались с папой, помнишь?

Я не помню, что она была там, но ведь я очень многого не помню о том дне. Мне становится не по себе от мысли, что все это время она за мной наблюдала. Наблюдала за всеми подростками из Общества охраны старины.

– Мне она нравится, – говорит Умничка. – Она милая.

Мисс Грейнджер машет рукой ей в ответ. Она стоит перед церковью вместе с двумя монахинями. На ней надеты голубая блузка, которую я видел среди вещей, висевших в ее шкафу, и узкая твидовая юбка, а волосы, как всегда, стянуты в прихотливый узел.

– Мне она тоже нравится, – говорю я, и мне становится немного неловко оттого, что минувшей ночью я рылся в ее вещах.