Последняя вода - [14]
Мирковский был предельно внимателен и играл свою роль безошибочно. Прежде всего он начал проявлять непримиримый и жестокий характер, требовал железной дисциплины от каждого, категорически запретил пьянство.
Штеккер не мог не оценить по достоинству этих качеств сурового «власовского офицера». Да, конечно, дисциплина была необходима в тех обстоятельствах, в которых они находились. После первого же случая нарушения приказа, когда несколько бандитов, раздобыв на каком-то хуторе спирта, напились и учинили драку, Яблонских потребовал суда и расстрела провинившихся.
— Я расцениваю это как предательство, ведь с пьяных глаз они провалят всех нас. Терпеть это — все равно что танцевать босиком на лезвии бритвы, — заявил он Штеккеру. — Предоставляю вам право самому разделаться с негодяями. Нужны жесткие меры, самые жесткие.
Август пытался было возражать, но Яблонских настаивал.
— Если вы так оставите дело, Штеккер, то завтра перепьется весь отряд. Дурной пример заразителен. Без дисциплины мы с вами быстро окажемся в руках НКВД. Вам этого хочется?.. Если бы это касалось моих людей, я бы не выглядел такой тряпкой, какой мне представляетесь сейчас вы…
Вторым условием полковника — он ссылался на установку, полученную свыше, — была выжидательная тактика. Иными словами, Яблонских считал, что до поры до времени отряд не должен предпринимать решительных действий, а выжидать перемен на фронте. На это, как он знал, тщетно уповал его заместитель.
Но вскоре Штеккер начал бунтовать. Скрипя зубами, он слушал сводки Советского Информбюро о новых победах советских войск. Передачи из Берлина выдавали отчаяние и растерянность, которые царили в Германии. Там подчищались последние людские резервы.
— Мы больше не можем ждать перемен и сидеть тихо, как мыши, мы должны действовать! — настаивал Штеккер. — . Тормошить врага и беспокоить его. Он, наверно, уже не остановится…
Яблонских возмущался:
— Как вам не стыдно, Штеккер! Вы немец, и так говорите. Если у вас есть хоть какие-то перспективы на будущее, то у меня их нет вообще. А ваши наскоки — это чепуха. Надо выжидать, копить силы для солидной операции, на которой не обидно будет даже свернуть шею.
А время шло. Отряд менял дислокацию и на лесных дорогах встречался с другими бандами. Иногда устраивались совместные совещания. Небольшие группы недобитков — гитлеровцев и изменников Родины, рыскавшие в ту пору по Литве, — лихорадочно искали хозяина, искали, кому бы предложить свою облезшую шкуру. И Яблонских милостиво соглашался принять их к себе. Вскоре банда насчитывала свыше четырехсот человек.
Все это входило в тактический план разведчика и соответствовало установке, полученной, естественно, не из Берлина, а из Москвы. «Отряд» представлял собой как бы непрерывно разраставшийся снежный ком. Благодаря этому районы Литвы, где побывал Яблонских, очищались от разрозненных небольших банд. Полковник время от времени демонстрировал свою «прозорливость» и опыт. Штеккер не раз восхищался чутьем русского офицера, который так ловко «угадывал» планы советских подразделений, охотившихся за «отрядом», и выводил его из-под удара.
А как решительно Яблонских расправился с захваченным в плен русским милиционером — сам допрашивал, а затем приказал расстрелять.
Евгений Иванович хорошо помнил тот день. Бандиты захватили на дороге милиционера и привели к нему. Что было делать? Как спасти человека и в то же время не выдать себя? Он стал орать на парня, угрожать ему. А душа разрывалась на части, хотелось сказать: «Извини, дружище, потерпи. Иначе не могу». А потом громогласно приказал Валентину Семенову, с которым сражался вместе еще на Украине, «расстрелять негодяя». Семенов понял с полуслова. Вместе с тремя верными бойцами он увел милиционера в лес и…
Милиционера толкнули в спину: «Иди!» Он пошел. Сзади прозвучали выстрелы, он закрыл глаза, но — что это? — пули просвистели высоко над головой. Он бежал, а сзади стреляли и стреляли, но все мимо…
Семенов с друзьями тут же рассказал в «отряде», что, когда они «пустили в расход» милиционера, якобы напоролись на засаду и еле ушли. Выстрелы всполошили бандитов, и Яблонских приказал немедленно уходить.
Прошло около месяца с того времени, как Мирковский стал «атаманом». Теперь ему тут верили. К нему стекалась вся информация профашистского подполья. Он уже знал, где были базы других бандитских групп, знал адреса явок в городах, имена тех, кто поддерживал бандитов. Таких, правда, были единицы, но были.
Приближался день, когда полковник Яблонских снова должен был стать тем, кем был на самом деле. Что уж там, нервы пошаливали. Скорей бы! Евгений Иванович оставлял в установленных местах донесения и ждал. Ждал сигнала…
— Не хотите развлечься? Любопытный трофей… — С этими словами Штеккер втолкнул в помещение белобрысого парня. — Его встретили в лесу мои разведчики.
Задержанный был одет в обтрепанный ватник, на голове кепка, вид усталый, лицо небритое, бледное. От незнакомца пахло потом и сыростью. По всему было видно: скитался он давно.
— Кто такой? — спросил Яблонских.
— Волк лесной, — зло огрызнулся парень. — А вам что за дело?
«Второй раунд» — повесть о благородном и нелегком труде советских контрразведчиков. В основу ее авторы положили действительные события, происходившие после окончания Великой Отечественной войны и в наши дни. Эта книга о тайной войне, которую ведут против Советского Союза и социалистических стран американская, английская, геленовская разведки и разведка агрессивного блока НАТО.Читатель найдет здесь примеры интернациональной дружбы советских и немецких коммунистов, их совместной борьбы с фашистскими преступниками.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор, сам много лет прослуживший в пограничных войсках, пишет о своих друзьях — пограничниках и таможенниках, бдительно несущих нелегкую службу на рубежах нашей Родины. Среди героев очерков немало жителей пограничных селений, всегда готовых помочь защитникам границ в разгадывании хитроумных уловок нарушителей, в их обнаружении и задержании. Для массового читателя.
«Цукерман освобожденный» — вторая часть знаменитой трилогии Филипа Рота о писателе Натане Цукермане, альтер эго самого Рота. Здесь Цукерману уже за тридцать, он — автор нашумевшего бестселлера, который вскружил голову публике конца 1960-х и сделал Цукермана литературной «звездой». На улицах Манхэттена поклонники не только досаждают ему непрошеными советами и доморощенной критикой, но и донимают угрозами. Это пугает, особенно после недавних убийств Кеннеди и Мартина Лютера Кинга. Слава разрушает жизнь знаменитости.
Когда Манфред Лундберг вошел в аудиторию, ему оставалось жить не более двадцати минут. А много ли успеешь сделать, если всего двадцать минут отделяют тебя от вечности? Впрочем, это зависит от целого ряда обстоятельств. Немалую роль здесь могут сыграть темперамент и целеустремленность. Но самое главное — это знать, что тебя ожидает. Манфред Лундберг ничего не знал о том, что его ожидает. Мы тоже не знали. Поэтому эти последние двадцать минут жизни Манфреда Лундберга оказались весьма обычными и, я бы даже сказал, заурядными.
Эта повесть о дружбе и счастье, о юношеских мечтах и грезах, о верности и готовности прийти на помощь, если товарищ в беде. Автор ее — писатель Я. А. Ершов — уже знаком юным читателям по ранее вышедшим в издательстве «Московский рабочий» повестям «Ее называли Ласточкой» и «Найден на поле боя». Новая повесть посвящена московским подросткам, их становлению, выбору верных путей в жизни. Действие ее происходит в наши дни. Герои повести — учащиеся восьмых-девятых классов, учителя, рабочие московских предприятий.
Июнь 1957 года. В одном из штатов американского Юга молодой чернокожий фермер Такер Калибан неожиданно для всех убивает свою лошадь, посыпает солью свои поля, сжигает дом и с женой и детьми устремляется на север страны. Его поступок становится причиной массового исхода всего чернокожего населения штата. Внезапно из-за одного человека рушится целый миропорядок.«Другой барабанщик», впервые изданный в 1962 году, спустя несколько десятилетий после публикации возвышается, как уникальный триумф сатиры и духа борьбы.
Макар Мазай прошел удивительный путь — от полуграмотного батрачонка до знаменитого на весь мир сталевара, героя, которым гордилась страна. Осенью 1941 года гитлеровцы оккупировали Мариуполь. Захватив сталевара в плен, фашисты обещали ему все: славу, власть, деньги. Он предпочел смерть измене Родине. О жизни и гибели коммуниста Мазая рассказывает эта повесть.