Последняя тайна Варяжской Руси. Мифы и правда о русской цивилизации - [46]
Таким образом, говорить обобщенно о «германском элементе» не совсем верно и совсем некорректно. Ведь один германский народ на определенной исторической стадии будет являться, например, саксами, а другой – норманнами, и какой из них тут влияет на историю – это еще вопрос. Точно так же, как другие бинарные оппозиционные пары: руги и готы, франки и саксы, даны и саксы – связаны главным образом противостоянием друг другу, а не с какой-то особой исторической миссией. Кстати, о последних. Неплохо было бы напомнить кое-кому излишне «германизированному», что поход англов, саксов и ютов в V веке на Британские острова был вызван вовсе не пассионарными настроениями германцев, а невозможностью некоторых племен жить рядом с данами. Так что эти «пассионарии» были в роли отступающих, а не наступающих. Чувствуете разницу? Ну это так, на минуточку.
Глава 19. Что такое судьба?
Куда летит гарпун Переплута? Что такое «бог»? Сокол из Трабьерга.
Обряд идет рука об руку с Традицией и является ее поддержкой и опорой. Обряд есть выражение Традиции в действиях, в нем заключается внешнее оформление жизни. Проблема только в том, что для большинства людей именно обряд фактически и становится главным смыслом существования. К примеру, строевая культура – важнейший обряд современной армии. Но армия существует не ради строевых смотров. И какой бы лощеной, единообразной и стирано-наутюженной ни была армия на плац-парадах, главные ее свойства проявляются не здесь, а в грязных окопах.
Я слышал мысль, что обряд дисциплинирует человека. Возможно, хотя в действительности человека дисциплинируют сознание и воля. Германцы-язычники, к примеру, одним из главных праздников года считали Остару – пробуждение природы весной. У славян этот праздник назывался Ярой. Различий в праздновании было не так много: славяне и кельты водили хороводы, а германцы нет. Вот, пожалуй, и все принципиальное отличие. Но если бы мы не водили эти хороводы, разве не случилось бы весеннее равноденствие? Так что нам требовалось в действительности: равноденствие или хороводы? Большинству религиозных людей требуются хороводы, потому что равноденствие – что оно есть, что его нет – не такая уж жизненно важная проблема. Мы его даже не замечаем. А вот праздник, который оно создает, – другое дело! Таково суждение многих людей.
Мы не замечаем, когда начинается Новый год или когда случается день рождения, если не заглядываем в календарь. Но обычай заставляет нас разукрашивать время цветной мишурой и бумажными фонариками. Потому что обычай втягивает нас в общую систему ценностей. Если эта система ценностей устаревает, как это было с социализмом, нам придумывают новую. Но ведь людей должен объединять не «салат оливье», а принципиально иные вещи.
Представьте себе на минуту, насколько меняются потребности человека и его бытовое мышление, если вы большую часть времени находитесь в лодке в открытом море. Здесь не до хороводов, не так ли? Реальным праздником является просто вечер, потому что он завершает благополучно прожитый день. Это удача, друзья мои, что сегодня никто не погиб, что нашу лодку не ломал шторм, у нас не протухла питьевая вода и солнце село при ясном горизонте. Как странно, что люди не замечают подлинную природу радости, а придумывают для нее мнимые основания.
Лодка лечит излишнюю социальность. Тот, кто привык на берегу у всех болтаться под ногами, здесь сидит на лавке и доказывает, что он горазд не только языком трепать, но и приносить реальную пользу сообществу. Приносить веслами.
Лодка очень помогает и в преодолении лишнего индивидуализма. Потому что каждый из нас создает всеобщее равновесие гребного рывка. На варяжской лодке нет туристов. На лодке – сорок характеров, сорок нравов, сорок отпечатков человеческой природы. Но все они сидят по лавкам и гребут. И варяжское весло делает их одинаковыми. И они такие не потому, что все действительно одинаковы, нет, они все разные, но чтобы двигаться вперед, грести нужно одинаково. Вот в чем суть.
А где-то пытаются сделать одинаковыми человеческие души, называя эти души христианскими. Впрочем, не только там, сейчас и язычество, известное как родноверие, тоже пытается сделать все привлеченные души одинаковыми и придумывает для этого свои основания. Люди различны! В этом их подлинная красота и достоинство. Правда, если они все-таки люди, то есть несут два главных человеческих признака: интеллектуальность и нравственность. Потому что вне этих признаков человек зооморфен, и это худшее зооморфное существо. Природа просто исключила его из своей звериной целесообразности.
Мы не придумываем обрядов и обычаев, они возникают как условия разумного и целесообразного существования. Обычай встречать солнце, например, близок нам потому, что надо плыть, надо начинать новый виток жизни и каким он будет, никто из нас не знает. Он отражает наши ожидания и уравновешивает нашу волю со стихийными силами противостояния. Пока для меня встает солнце, я думаю о том, кто сегодня одержит верх: моя готовность жить или то, что встает у нее на пути. Я об этом думаю, глядя на сияющий рассвет. Рано или поздно рассвет становится символом этого дуализма и невольным призывом преодолеть его.
