Последняя тайна Распутина - [8]

На знаменитом полотне Ильи Репина 1884 года «Прием волостных старшин Александром III во дворе Петровского дворца» изображен момент идиллического союза царя и народа. И кажется, что эта встреча крестьянских старшин, прибывших со всех концов страны, и монарха является не только воплощением государственного монолита, но и прямоты и доступности главы государства, открытого для встреч, прошений и бесед с простым людом. Нечто подобное мы можем увидеть и в коронационных альбомах XIX века, когда в дни торжеств новые император и императрица принимали в Андреевском тронном зале Большого Кремлевского дворца поздравления подданных. Со всех концов России шли к ним представители всех национальностей, сословий и вероисповеданий. Это был обряд взаимного знакомства монаршей четы с народом.

В действительности же путь к ступеням царского дворца для русского крестьянина был невозможен.

Государственная пирамида Российской империи зиждилась на жестких сословных и полицейских препонах. Последние были оправданны убийством Александра II и многочисленными покушениями революционеров на Александра III.

Но как простой человек, сын грузчика, житель провинциального придорожного села смог так триумфально подняться к подножию трона самой большой державы мира? Кто построил ему эти ступени и познакомил с главой страны и его семьей? И как он стал символом русского провиденциализма?

2.

Весьма осведомленный секретарь Распутина Арон Симанович вспоминал: «В первые годы появления Распутина в свете на него большое влияние оказывала графиня Клейнмихель. Она имела салон, находилась в прекрасных отношениях со всеми кругами высшего петербургского света, и с ней считались даже при дворе»[26].

Влияние этой женщины на политическую жизнь предреволюционной России было связано с некоторыми чрезвычайными обстоятельствами ее биографии. Ее мать, русская аристократка Мария Ивановна Ризнич-фон-Келлер, влюбилась во французского чиновника МВД Сент-Ива д’Альвейдра. Их роман перерос в брак. И Мария Ивановна в Италии даже купила для мужа звание маркиза.

Он был духовидец, медиум и изобретатель предсказательной политической машины археометр, которую смог запатентовать и во Франции, и в Англии.

Рождение этого механизма было спровоцировано явлением маркизу его покойной жены, указавшей ему тайный ключ в 18-м псалме Давидовом: «Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук его вещает твердь».

Маркиз Сент-Ив д’Альвейдр также являлся одной из важных фигур в тайном обществе французских мартинистов и имел много влиятельных учеников и последователей среди политической элиты Франции максимально консервативного направления.

«Сент-Ив посвятил себя делу своей мечты, – пишет Умберто Эко, – мечтал же он найти политическую формулу, способную привести к созданию более гармонического общества – синархии, которое есть не что иное, как противоположность анархии»[27].

Д’Альвейдр имел славу одного из крупнейших французских мистиков, был автором книги «Миссия Индии в Европе», в которой подробно рассказывал о существующей в сердце гор Азии, буквально в пещерном мире, таинственной стране Агарте, населенной телепатами, управляющими миром. Эта территория была его «Атлантидой», где среди мудрецов-брахатм восторжествовали политические принципы «синархического закона истории и человеческих обществ».

Эко уточняет: «Синархию он мыслил как европейское общество, управляемое тремя советами, которые соответственно представляют экономическую, судебную и духовную власть, то есть бразды правления вручаются церкви и ученым, просвещенной олигархии, призванной покончить с классовой борьбой путем объединения левых и правых, иезуитов и масонов, труда и капитала»[28].

В сущности, д’Альвейдр предлагал свой эффективный механизм тайных обществ, двигателем которого являются мистические идеи, а их носителями в буквальном смысле политические оракулы. Задача такого общества – делегировать своих пророков на самый пик государственного аппарата.

Будучи сотрудником французского МВД, д’Альвейдр мечтал о совершенном порядке, который гарантировал бы обществу стабильность и процветание. Поэтому он выдвигал идею социального планетарного государства в его вечном Законе, который реализуется в момент второго Пришествия[29].

Мария Эдуардовна Клейнмихель испытала влияние своего французского отчима как в его политической, так и в мистической части. Чрезвычайно деятельная и информированная, она создала салон, пользовавшийся популярностью в политическом Петербурге. В беседах с гостями графиня была весьма изобретательна и могла узнать у важного собеседника многое о нем самом и его знакомых. А круг ее знакомств охватывал высших военных, дипломатов, олигархов, даже и первых лиц: от кайзера Вильгельма до Романовых.

Спиритические сеансы в доме аристократки были известны тем, что на них вызывались агрессивные духи. Один из вызванных духов, по легенде, сорвал с ее головы парик и обнажил в присутствии участников ее лысую голову. Но важнее потусторонних феноменов было другое. Как вспоминал осведомленный Арон Симанович: «В ее салоне вращались дипломаты и высшие государственные сановники, финансисты и множество дам высшего общества. Старая графиня была ловка и умна, а также умела со всеми ладить. Она была очень дружна с графиней Игнатьевой, которая была председательницей реакционного общества „Звездная палата“»