Последняя святыня - [37]
Что могла она? Егор, привезя их в свой московский дом, несколько дней не показывался на глаза. Или уехал по делам, или давал остыть. Она жила в купцовых хоромах на правах почётной пленницы. Выходить из палат ей было строжайше запрещено, а у дверей беспрестанно сидели охранявшие запрет купцовы люди, подлое дворовое племя, повизгивающее от удовольствия, когда хозяин снисходил почесать ему брюхо. Раз в сумерках в горницу вошла женщина. Невысокая, худенькая, одетая в какой-то по-монашески скромный темный наряд она показалась Марье послушницей. Она возникла тихо, не потревожив покоя затихшего перед ночью дома ни скрипом двери, ни звуком шагов. В полном безмолвии это видение приблизилось к сидевшей перед колыбелью Марье и встало напротив, близко — руку протянуть. Пораженная Марья отметила про себя лишь удивительную бледность сухого скуластого лица. Несколько времени женщина стояла перед Марьей, затем прошептала только одно слово: «Красивая». И исчезла. Той же ночью скончалась хозяйка дома, жена купца Егора Рогули, урождённая дочь купеческая Миловзорова Анна, из рода коломенских именитых гостей. До сей поры Марья так и не может твёрдо сказать, была ли ночная пришлица явью или привиделась она ей в неверном свете жирника, мерцавшего меж ними на столе.
Дворня чесала языками, что покойную тяжело болящую хозяйку, уже долгое время не встававшую с ложа, нашли на пороге её спальни с зажатым в окоченевшей руке пузырёчком. Было ли в той склянице какое лекарство иль снадобье, не знает никто. Рогуля после похорон несколько дней подряд разъезжал по окрестным церквам, истово молился, вкладывался на помин души усопшей. По прошествии сороковин он появился перед Марьей.
— И ты вдовая, и я вот овдовел, — сказал и, видя, как вскинулась женщина, поторопился добавить: — погоди, погоди… Я ж не со злом к тебе. И ничего от тебя не требую. Просто судьба так сложилась, что нас вместе сводит. Может, знак в этом какой?
Стоял перед ней во всем своём роскошном наряде какой-то растерянный, опростевший. Даже жаль его немного стало.
— Какой знак, какая судьба, Егор? О чём говоришь, если сам же такую судьбу делаешь. Сам Сашку в Тверь уманил, сам меня из дома забрал.
— Забрал, спору нету… Силом забрал, отпираться не стану. Да только для твоего же блага.
— Какое же в этом благо ты нашел?
— А ты поживи, поживи здесь. Может, когда и поймёшь, что я правый был. Может, когда и взглянешь на меня по-другому. Тебе о детях заботиться надо. Я тебя не стесняю. Отказа ни в чем знать не будешь. Вот только отпустить тебя пока не отпущу…
Именно детьми, даже тем, не родившимся, Егор и вязал волю Марьи. «Что же будет с ними?» — думала она, с ужасом осознавая полную безвыходность своего положения. Иногда к горечи утраты примешивалась и горькая обида на ушедшего мужа: он, желанный и любимый её человек, ныне заставил делать нелёгкий, невозможный выбор. И где-то в глубине души Марья чувствовала, что в этих обстоятельствах она может решиться. Боже всеблагий, сделай так, чтоб не было этого выбора. Бог молчал…
Теперь это резкое изменение мира, этот снег изменивший его вдруг с неизбежной ясностью дал понять, что возврата к прошлому нет, что надо жить;. Жить хотя бы ради детей. Все проходит… Марья не ведала, что в каких-то нескольких верстах от запорошенной заимки десяток конников торит дорогу, направляясь к ней.
Ближе к полудню в дверь жарко топлёной горницы заглянул хромой Кузьма, один из трех мужиков-работников, живших на заимке с семьями и работавших тут по хозяйству:
— Марья, верховые какие-то у леса показались, вроде как сюда направляются. Мы ворота заложили, чёрт их разберет, кто такие, а время начинается неспокойное.
Марья, торопясь, накинула шубейку, вышла на крыльцо. Всадники уже подъехали к воротам, и один из них окликал через высокий тын жителей заимки. Мужики, узнав голос младшего из Рогулинских приказчиков Андрюхи Щегла, с облегчением взялись разгораживать въезд.
— Что, сиволапые, струхнули? — хохотал Щегол, когда конники втянулись на большой двор.
— Так это… оно… конечно… — ёжились мужички-работники.
Один из приехавших, грузный дядька в толстом как одеяло простеганном тегиляе с высоким стоячим воротником подъехал к Марье, стоявшей среди двора: «Ты, что ли, кузнечиха Марья будешь?» — «Я» — «С нами поедешь… Князь Иван Данилович велел» — «Куда?» — «Там узнаешь».
«осударю ивану даниличу челом бью нижайший бречислав десятский твоей милости который за бабой кузнечихой под лыткарино слан с дружиниками а жонка та как приехали рожать учала а сказывал ей что муж ее живой не я а дружиник клепка того ради бил я оного клепку но обратно она родить не стала и через то везти ее до монастыря не можно неделю али более того и сани нанимать приплод получился девка и здорова».
Все было писано без препинаний. «Приплод девка и здорова», — перечёл обескураженный князь московский и уставился на привёзшего грамоту воина. Воин сомлел от нехорошего княжеского глаза и, мелко задрожав ляжкой, обильно вспотел, хотя миг назад, входя в княжеские палаты после многовёрстной скачки по ветряной стуже, напоминал большую сосульку.
Мечник Александр по прозвищу Одинец служил в полусотне пограничной стражи, бился с литвинами на Смоленском порубежье, но громкой ратной славы не снискал. Однако сам князь Иван Данилович Калита призвал воина к себе и дал наказ — отправиться в Тверь и разведать обстоятельства смерти сестры хана Узбека: несчастный случай, убийство или… быть может, и не умерла она вовсе? И разузнать надо все тайно, чтобы молва какая не пошла и чтобы никто не попытался вмешаться в расследование.Опасны и сложны русские дороги, но еще опаснее и сложнее княжеские интриги! И никому не ведомо, почему князь выбрал именно его, мечника Александра по прозвищу Одинец…
Их ненавидели и боготворили, предавали анафеме, убивали и жертвовали ради них жизнью. Самое загадочное общество в истории человечества по-прежнему управляет умами миллионов людей. Роман повествует о жестоком противоборстве двух могущественных сил, стремящихся к власти — именитых вельмож испанского двора и масонов. Вы проникнете в тайны двойной жизни придворных, узнаете о жестоких заговорах и убийствах. Удивительная история девочки, родителей которой обвинили в причастности к масонству, и расследование клубка кровавых убийств в Мадриде не оставят вас равнодушными.
Гонсало Гинер, на данный момент – один из самых популярных писателей Испании, родился в Мадриде в 1962 году. Он долгое время работал в администрации крупных компаний, параллельно занимаясь еще одним любимым делом – изучением истории. К счастью, он решил поделиться своими знаниями и открытиями и написал роман – «Браслет пророка». Книга имела сенсационный успех. Гонсало Гинер захватывает внимание читателя детальными описаниями исторических реалий и обещанием открыть могущественную и опасную тайну. Этот роман – прямое столкновение с тайной.Прекрасный древний браслет способен вызвать Апокалипсис.
За ослепительным фасадом Версаля времен Людовика XVI и Марии Антуанетты скрываются грязные канавы, альковные тайны, интриги, заговоры и даже насильственные смерти… Жестокие убийства разыгрываются по сюжетам басен Лафонтена! И эти на первый взгляд бессмысленные преступления – дело рук вовсе не безумца…
Богатый и влиятельный феодал господин Инаба убит ночью в своем доме в самом центре Эдо. Свидетелей нет, а рядом с телом обнаружено кровавое пятно в форме бабочки-оригами. Кому понадобилась смерть господина Инабы?.. Судья Оока, его пасынок Сёкей и самурай Татсуно отправляются по следам преступников. Но злодей, как это часто случается, оказывается совсем рядом.
Зампреду ГПУ Черногорову нужен свой человек в правоохранительных органах. Как никто другой на эту роль подходит умный и смелый фронтовик, с которым высокопоставленный чекист будет повязан кровными узами.Так бывший белогвардейский офицер Нелидов, он же – бывший красный командир Рябинин, влюбленный в дочь Черногорова, оказывается в особой оперативной группе по розыску банды знаменитого Гимназиста. Налетчики орудуют все наглее, оставляя за собой кровавый след. Приступая к сыскной деятельности, Рябинин и не догадывается, какой сюрприз приготовила ему судьба.
Перед вами — история «завещания» Тициана, сказанного перед смертью, что ключ к разгадке этого преступления скрыт в его картине.Но — в КАКОЙ?Так начинается тонкое и необычайное «расследование по картинам», одна из которых — далеко «не то, чем кажется»...
1537 год, Англия. Полным ходом идет планомерное уничтожение монастырей, объявленных рассадниками порока и измены. Однако события в монастыре маленького городка Скарнси развиваются отнюдь не по сценарию, написанному главным городка Томасом Кромвелем. Его эмиссар зверски убит, обезглавленное тело найдено в луже крови неподалеку от оскверненного алтаря. Кто это сделал? Колдуны, приверженцы черной магии? Или контрабандисты? Или сами монахи? Расследовать убийство поручено Мэтью Шардлейку, горбуну, чей ум способен распутывать самые сложные преступления.
1921-й год, НЭП делает первые шаги. Уголовный элемент, пользуясь тем, что молодой советской республике, находившейся в кольце врагов, было не до него, поднял голову: убийства, разбои, кражи, мошенничество. Буйным цветом расцвела воровская «малина». Сотрудник уездной милиции Пётр Елисеев проявил себя в операции по поимке особо опасного преступника и был отправлен на усиление в губернский уголовный розыск. Его наставником стал более опытный товарищ — агент губро Колычев. И в первом же совместном деле сыщики столкнулись с дерзкими преступниками, прекрасными знатоками психологии.
Водоворот событий захлестывает Григория Быстрова и выносит его из тихой провинциальной гавани на оперативный простор – в северную столицу. Петроград двадцатых годов. Жизнь бурлит в эпоху НЭПа: энтузиазм народных масс, показная нэпманская роскошь, комсомольцы, чекисты, трактиры, налетчики, извозчики, бывшие офицеры, контрреволюционные заговоры. Где-то тут гуляет Ленька Пантелеев, шалят другие банды и уголовники-одиночки. Милиции есть чем заняться, и Григорий Быстров оказывается во всё это вовлечен. Но главное, что он должен сделать – спасти мужа сестры от ложного обвинения в убийстве.
НЭП, новая экономическая политика, породила не только зажиточных коммерсантов, но и большое количество преступников. Вымогатели, грабители, воры всех мастей вооружены до зубов – только что закончилась Гражданская война и деклассированный элемент ещё живёт по её законам. Когда майор российской полиции Георгий Победин оказался в 1922 году, ему пришлось вспомнить опыт «лихих девяностых». «Ревущие двадцатые» не стали для матёрого опера нерешаемой задачей. Если ты по жизни мент и специально обучен продвинутым методам криминалистики, уголовный розыск будет только рад новому сотруднику.