Последняя ступень - [103]

Тем более теперь. Ну, поезжайте в любую страну народной демократии, где руководят Гусак и Живков, Кадар и Чаушеску, Тито и Герек, Кастро и Мао Цзэдун. Ну при чем там у них — диктатура пролетариата? И как ее можно себе вообразить, если иметь в виду не фикцию, а нечто конкретное?! И влезем ли мы сейчас в какую-нибудь иную страну с диктатурой пролетариата? И что нам скажут там интеллигенция, крестьянство, все остальные люди, которых все-таки большинство в каждой стране по сравнению с пролетариатом. Или большинство подчинить меньшинству? И если пролетариат будет заниматься диктатурой, то кто же будет работать?

Придется согласиться, что догма о диктатуре пролетариата, равно как и догма о мировой революции, мертва и сдана в архив.

— Но вот еще — пролетарский интернационализм. Следующая догма. Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

— Тоже не подтвердилось жизнью. И если вдуматься, тоже вздор. Ну почему лишь рабочие с рабочими? А писатели с писателями? Музыканты с музыкантами? Студенты со студентами? А музыканты с рабочими? А рабочие с писателями?

— Интернационализм — чувство хорошее, но зачем же отказывать в нем всем, кроме пролетариата? Это направлено, если хотите, не на сплочение народов, не на подлинную дружбу, а на разжигание вражды и ненависти. Но, к счастью, это тоже утопия, не подтвердившаяся жизнью. Если у нашего государства сейчас хорошие и как будто дружественные отношения с Францией, Финляндией, Индией, Египтом, Данией, то это хорошие отношения со странами в целом, а не только с отдельными частями этих народов, с людьми, стоящими у станков и работающими в шахтах. А может быть, даже еще хуже: ибо от лидеров той или иной страны могут во многом зависеть и отношения.[67]

Если же взять двадцатый век и посмотреть на тенденции, то, пожалуй, можно этот век назвать веком не интернационализма, а обостренного национализма у всех народов. В Китае — национализм. У арабов — национализм. У евреев — национализм. У множества народов, освободившихся от колониальной зависимости, пробуждается и всячески культивируется национальное самосознание, начиная от великой Индии, кончая высыпками африканских стран. Как-то в стороне при этом остается нержавеющее учение. Оно существует само по себе, а жизнь развивается сама по себе.

Что же остается реального в нашей жизни, в нашем конкретном советском обществе от так называемого ленинизма? Да ничего. Одно слово.[68] И чем меньше за этим словом остается жизненной сути, тем, заметьте, мы чаще и чаще его стараемся повторять. Подобный казус происходит не с одним этим словом. У западных советологов, дотошно изучающих нашу действительность, существует термин «фикционализм». Они заметили, что если мы особенно настойчиво повторяем какой-нибудь лозунг, значит, с этим участком у нас не все в порядке, значит, ищите в действительности противоположное лозунгу явление. Например, если повсюду висят плакаты об успешном завершении третьего года пятилетки, значит, план этого года не выполняется, горит, причем настолько верно, что можно не проверять. Об этом урожае мы начинаем шуметь и кричать, если у нас неурожай. Когда людей миллионами пропускали через лагеря, мы пели как раз подходящее к случаю: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек». Когда колхозники работали за пустые трудодни, всюду висели плакаты: «Жить стало лучше, жить стало веселей». Если повсюду мы начинаем склонять на плакатах и лозунгах дружбу народов, значит, ищи — с этой дружбой у нас расклеивается. Теперь вот один из самых распространенных лозунгов, повсюду вывешенных и написанных крупными буквами: «Народ и партия едины».

Все эти лозунги наши вообще — курам на смех. Впервые один англичанин меня навел на мысль. У них там ведь двухпартийная система: одна партия правит, другая добивается правления. Тоже вообще-то чехарда, но не в этом сейчас дело. Так вот англичанин и говорит: «Разве возможно, чтобы правящая партия вывешивала лозунги, восхваляющие саму себя?» На этом сопоставлении я понял всю нелепость наших лозунгов. В самом деле, КПСС у нас правящая партия (единственная, кстати сказать). Зачем же, этично ли, скромно ли, достойно ли, умно ли, красиво ли всюду провозглашать славу самой себе? Скажем, глава семьи навешивает везде в своей квартире плакаты «Слава папе!» А если бы дети навешали вдруг, неужели бы позволил им висеть? Да и не навешают дети, не такие они испорченные и глупые, а в том, что лозунги у нас вешаются с санкции самого правительства, легко убедиться, если бы убрать все лозунги и ждать, когда люди сами, не через месткомы и парткомы, начнут вывешивать их опять — самодельные, от чистого сердца. Думаю, что ждать бы пришлось очень долго.

Так что не зря, не зря слово «ленинизм» у нас на каждом шагу, в каждой газете, на каждом собрании. Фикционализм же тут состоит не в том, что мы отошли от Ленина в сторону и вот поэтому усиленно о нем говорим, а в том, что сам ленинизм как догматическое учение остался далеко в прошлом и не приложим к современной действительности. Мумия на Красной площади вот и цела. Дураки ходят, толкутся в очереди и разглядывают. На этой-то мумии и держится вся наша идеология.