Последняя ставка - [6]

— Вы — лучший ценитель, которого может заслужить артист, сэр. Вы сделали возможным сегодняшний вечер. Я тоже приложил в этому усилия, но возможным его сделали вы, — он обтер носовым платком красное яблоко.

Они свернули на дорогу, ведущую к западу от Бордо, где сейчас сконцентрировался дух французской нации.

Количество телекомментаторов, которым предстояло освещать событие, превышало три десятка. Французская пресса прислала сотни репортеров, фотографов, экспертов и обозревателей. Национальное радио готовилось к прямой трансляции. 13000 поставщиков вин не находили себе места, потому что только четыре сорта вин, один коньяк и один ликер должны были стать украшением торжества.

Капитан тепло поздоровался с Отарди, спросил о здоровье жены Эмили и дочерей — Ортанс, Дениз и Франсуаз. Но из машины он не выходил и в ресторан, где собирались великие кулинары, не заходил. Он поехал обратно в отель и залез в ванну, оставив Франкохогара в одиночестве добывать себе славу.

Когда он принимал ванну, зазвонил телефон, находившийся в спальне, в тридцати футах от него. Бормоча ругательства, он вылез из ванны и прошел к телефону, оставляя на полу мокрые следы.

— Алло? — буркнул он, завертываясь в полотенце.

— Колин?

— Да, а кто это?

— Это я, Джим.

— Джим? Ты здесь?

— Нет, я в Вашингтоне, в Белом Доме.

— А… понятно. Привет президенту.

— Его нет, он уехал. Слушай, тебя слышно так, будто ты в соседней комнате, — дядюшка Джим всегда это говорил.

— Как там наши?

— Прекрасно, Колин. Завтра утренним рейсом мы все вылетаем в Лондон.

— Я очень рад.

— Напрасно. Мы — что-то вроде команды линчевателей.

— И кого же вы собрались линчевать?

— Тебя, кого же еще? Ты не мог бы завтра подъехать в шесть вечера на Фарм-стрит?

— Меня? За что?

— Завтра все и объясним. Так ты подъедешь?

— Ничего не понимаю, Джим. Спасибо, хоть предупредили.

— Значит, мы тебя ждем, Колин.

— Да, конечно, но…

— Завтра в шесть. Не пытайся увильнуть, Колин! — дядюшка Джим положил трубку.

Наконец до капитана начало доходить. Это была самая сильная атака на него за все время. Никогда ещё со времени его женитьбы эта пятерка не собиралась в одном месте и в одно время. Ему нужно было срочно сесть за игорный стол, чтобы унять нервную дрожь, иначе трудно было дожить до завтрашнего вечера. Ведь не зря же дядюшка Джим говорил о «команде линчевателей» и не назвал причины. Колин попытался дозвониться до Бетси, но её не оказалось дома, или она просто не подходила к телефону.

Капитан держался мужественно — ни одна жилка на его лице не дрогнула. Он просто уставился в стену, сев на край кровати. Его лицо ровным счетом ничего не выражало. Затем он, не торопясь, встал и вернулся в ванную. Плечи были расправлены, подбородок высоко поднят.

Растянувшись в ванне, Колин подумал, что жена, похоже, готова на все. Без неё ему жить не хотелось. Придется покончить с собой при помощи колеса рулетки или колоды игральных карт.

Спасло его от смерти общество Шафрана и Джона Брайсона — завзятых игроков. С Брайсоном играть было трудно — ему постоянно везло.

5

Они решили, что в баре у «Отарди» будет слишком много народу, поэтому встретились для аперитива в баре отеля «Сплендид». Капитан давно уже не виделся с Брайсоном — с прошлого лета. Тот был в хорошей форме, хотя и старше лет на двадцать Шафрана и Хантингтона. Брайсон слыл меценатом и был женат четыре раза. Он был очень богатым банкиром из Питтсбурга и при этом очень удачливым игроком — его состояние позволяло ему играть независимо от размера выигрыша или проигрыша. Он любил играть по-крупному, но будучи хорошим банкиром, предпочитал делать это не в своей стране — не в Лас-Вегасе и подобных местах — а только во время ежегодного шестинедельного отпуска в Европе. Брайсон был высоким, седовласым человеком, носил очки в тяжелой роговой оправе. Шафран был низкорослым, коренастым блондином с характерным носом и далеко выступающей вперед нижней челюстью — словно у него был полный рот воды. Все были рады встрече, и Брайсон даже выставил на стол бутылку «Дом-Периньон» 1961 года, после чего завладел разговором.

— Никсон — дерьмо! — заявил он на вопрос капитана: «Как там у вас?» Мы скоро скупим эту сраную страну по десять центов за доллар, как в тридцать втором году, если только этого сукина сына переизберут на второй срок. Я — целиком за него!

— Я слышал разговоры, — деликатно вмешался Шафран, — что сегодня вечером кто-то будет готовить рыбу в соусе из красного вина. Вы ничего не слышали?

— Я знаю только о том, что будет готовить Хуан Франкохогар, — ответил капитан.

— А на кой черт вообще готовить эту вашу рыбу в красном вине? вмешался Брайсон, — если ваши кухмистеры уже заранее решили, кто там из них лучше всех?

— Я не думаю, что это так, — ответил Шафран, — хотя все может быть.

— Хотите пари? На тысячу фунтов? За то, что рыбы в красном вине сегодня не будет?

— Принято.

— Ваши условия?

— Вы поставили тысячу фунтов за то, что не будет рыбы в красном вине.

— Принято, — Брайсон сделал пометку позолоченным карандашом в своем блокноте.

— Пожалуй, пора, джентльмены, — вмешался Шафран, — на этот обед не стоит опаздывать.