Последняя ставка - [18]

— Какое все это имеет отношение к…

Он поднял руку.

— Я думаю, люди до самой смерти помнят то, что оказало на них самое сильное впечатление в жизни. Это навело меня на мысль о моем бывшем офицере разведки, Гэсе Шутте. Как-то раз мы проводили совместные учения с австралийцами в районе Большого Барьерного рифа — чертовски красивые места! Пока мы ждали сигнала, решили немного порыбачить. Джон Моуди — мой старпом, Гэс Шутт и я с утра сели в шлюпку — одни, без матросов, и отправились к коралловым рифам. Вода была так прозрачна, что можно было видеть эту чертову рыбу, как в аквариуме. Шутт показывал нам золотой соверен, которые он собирал, и вдруг монета выскользнула из его руки. У него была очень быстрая реакция, особенно когда дело касалось денег. Его рука мгновенно оказалась в воде, и в это время тигровая акула примерно четырнадцати футов длиной выскочила из-под шлюпки и отхватила ему её по локоть.

Ивонна охнула.

— Гэс вывалился в воду, истекая кровью. Джон Моуди бросился его вытаскивать, а я лупил веслом проклятую тварь, пока она не убралась.

— О, Колин!

— Руки Гэс, конечно, лишился, но остался жив.

— О, мой дорогой, ты восхитителен! — она попыталась заключить его в объятия, но он отодвинулся.

— Дело вот в чем: Гэс обязан мне жизнью. Тебе это понятно? Если ты не против, я расскажу тебе кое-что о Гэсе Шутте. Я никогда не знал никого, кто любил бы деньги больше, чем он. Это — необычное качество для офицера флота. Из-за потери руки ему пришлось уволиться, и он основал «Кембридж Корпорейшен», которая стала главным мозговым центром западного мира.

— А что такое «мозговой центр»?

— Это — собрание самых отборных мозгов в мире, предназначенное для разработки сценариев и планов для правительства. Ты говоришь, что я инфантилен. Это не так — есть инфантильные правительства, которые бьют в барабаны, воображая себя пупом земли, но неспособны решить свои собственные проблемы, когда дело касается реальной жизни. Чтобы решить их, они обращаются к «мозговым центрам», этим современным кондотьерам. Они планируют войны и перевороты, экономические «чудеса» и другие «морковки на палочке» — за деньги, естественно. А в это время политиканы могут спокойно заниматься теннисом, яхтами или футболом. Или встречаться на высшем уровне — это тоже работа, но только для дураков. Мой друг, Гэс Шутт, думает за семь правительств. Его не интересует результат — лишь бы платили. Он наемник. Он всего-навсего вырабатывает логические решения для возникающих проблем, а уж дело правительств — принимать решения или нет.

— Значит, ты хочешь обратиться к нему, чтобы он решил это за тебя? Лучше всего будет, если ты ему за это заплатишь.

— Нет, ты не поняла. Я пока даже не знаю, о чем должен спросить его, и мне не хотелось бы подталкивать его к какому-либо решению. Он никогда не откажется от денег, они составляют главное в его жизни. Я его понимаю и не могу упрекнуть в этом. Но в глубине души он признателен мне за эту историю с акулой. Я объясню ему суть дела, и он что-нибудь для меня придумает.

— Но ему же, наверное, платят сотни тысяч за то, что он придумывает.

— Конечно.

— Значит, ты должен будешь заплатить ему кучу денег. У тебя не хватит. Тебе придется украсть все вино Франции, чтобы расплатиться с ним.

— Если бы мне это удалось, его услуги мне бы не понадобились, — и в это время его осенило: украсть вино — это совсем не то, что украсть деньги или драгоценности. Если украсть вино, то его сделают еще, даже больше, чем было.

— Он тебе все равно понадобится, — словно прочитав его мысли, сказала Ивонна.

— Зачем?

— Чтобы научить тебя, как украсть все вино Франции.

— Да, — согласился капитан, — ты права.

11

Когда Эдвард Мастерс и капитан Хантингтон вернулись на Фарм-стрит, адвокат Бетси, Бартоломью Клодж, и его помощник ворошили бумаги на столике для коктейлей. Бетси сидела на стуле у окна, глядя на улицу. Ее темные волосы были собраны заколкой на белоснежной шее. Она размышляла, что будет, если Колин подпишет все бумаги о разводе. Она так любила его.

Пока адвокаты здоровались и перебирали документы, Колин пересек комнату и подошел к Бетси.

— Значит, я должен все это подписать, дорогая?

Она кивнула, не оборачиваясь.

— Бетси, дорогая, выслушай меня, пожалуйста, — негромко сказал он, мы оба — жертвы обстоятельств. Ничего не изменилось в наших отношениях, кроме денег…

Бетси испуганно смотрела на него.

— Кроме денег?

Он окликнул обоих адвокатов.

— Подлежит ли хоть что-нибудь из этого соглашения обсуждению?

Мистер Клодж оторвался от документов и поправил галстук. Мистер Мастерс молча смотрел на капитана.

— Что вы имеете в виду, капитан? — спросил Клодж.

— Я имею в виду, что моя жена опасается материального ущерба с моей стороны. Не могли бы мы заключить соглашение о том, что если я в течение двух месяцев возмещу ей ущерб или возвращу большую сумму, то моя супруга порвет эти бумаги и забудет о разводе?

Последовала безмолвная пауза. Капитан посмотрел на Клоджа, который, в свою очередь, уставился на Бетси. Затем он уставился в окно на Фарм-стрит.

— Это можно обсудить, — протянул Клодж, — никакое решение не является окончательным.