Последняя реликвия - [3]

— Ого! — насмешливо воскликнул юнкер Адеркас, протягивая свой клинок так, чтобы он разделил спорящих. — Если мы уже сейчас начнем рубить друг другу головы, что же тогда будет на свадебном пиру, когда эти самые головы разгорячатся от пива и вина?[4]

Пока Адеркас это говорил, Гильзен стал между спорящими.

Помешать схватке оказалось нетрудно, так как Дельвиг был человек хладнокровный и умный, а Рисбитер очень хорошо сознавал, что противник превосходит его в силе и ловкости. Кровь в Рисбитере кипела, когда он слушал слова Дельвига, но едва Рисбитер увидел острие его меча, от которого отразился яркий солнечный луч, отвага его сошла на нет и кровь остыла.

Немного погодя все вложили мечи в ножны. Но настроение на время было испорчено. Дальше ехали в молчании.

Разобиженный Рисбитер пришпорил коня и оторвался от товарищей на довольно большое расстояние. Дорога между тем круто сворачивала в лес. И Рисбитер на несколько минут исчез из поля зрения приятелей.

Он ехал в задумчивости. Не трудно догадаться, какие мысли сейчас занимали его. Да, он не был героем в том деле в Пыльтсамаа; и слишком многие видели то, что он не был героем; и с этим уж ничего не поделать!.. как заставить их замолчать — вот вопрос… Насмешки их, подлых завистников, звучат все громче; никак нельзя позволить, чтобы насмешки эти услышал старый Мённикхузен, будущий тесть. Одного бы насмешника призвать к ответу, задать хорошую трепку — чтоб другим неповадно было. И замолчали бы завистники. Да как тому же Дельвигу трепку задашь, если он во владении мечом много опытнее тебя, если он столь крепок духом, что от врага, сколь многочислен тот ни был, никогда не бегал?.. Вот кабы попался насмешник менее опытный — мечтал Рисбитер!..

Вдруг юнкер увидел впереди себя, шагах в ста, одинокого путника. Тот, заметив всадника, быстро сошел с дороги и исчез за деревьями. Рисбитер был в таком настроении, когда мужественный человек ищет с кем-нибудь стычки; но поскольку Рисбитер мужественным человеком не был, а был весьма даже малодушным, он и желал увидеть сейчас на дороге кого-нибудь послабее, на ком можно, ничем не рискуя, выместить обиду и унижение. Глядя пристально вперед, юнкер, в полном соответствии с особенностями своей натуры, рассудил, что одинокий пеший путник, которого ему, всаднику, особенно бояться нечего, попался под руку как раз для того, чтобы юнкер мог сорвать на нем злобу. Благоприятствовал рок. Рисбитер на всякий случай оглянулся — не слишком ли отстали его приятели, чтобы прийти в случае чего на помощь. Потом он вонзил шпоры в конские бока и поскакал вперед. Съехав с дороги в лес, юнкер вскоре настиг путника.

Это был рослый человек, еще молодой, весьма крепкого телосложения, в длинном крестьянском кафтане. На голове у него была широкополая с высокой тульей шляпа, вошедшая в моду у горожан, на ногах — сапоги с подвернутыми голенищами; такие сапоги в те времена носили воины. И при всем желании по одежде незнакомца трудно было определить, кто он — воин, горожанин или крестьянин. Черты его загорелого лица были тонкие и красивые, благородные черты, глаза — черные, живые. В руках путник держал довольно толстую дубинку.

Когда юнкер подъехал ближе, незнакомец спокойно оперся на свою дубинку. Не похоже было на то, чтобы этот человек сильно испугался приближающегося всадника. И это стало неприятным открытием для юнкера; его сейчас порадовал бы путник, сигающий, как заяц, в кусты, либо ползающий перед ним на коленях. Но, увы, не все в жизни получается так, как мы того желаем.

Рисбитер направил своего коня прямо на путника, но тот, не отступив ни на шаг, сильной рукой схватил коня за узду и остановил его.

— Юнкер, как видно, слепой — едет прямо на человека, — сказал он хладнокровно.

— Отпусти лошадь! — грозно крикнул Рисбитер. — Отпусти, если твоя глупая башка тебе дорога.

Незнакомец заставил коня податься назад и тогда только выпустил узду из рук.

— Почему ты свернул с дороги? — уже немного тише спросил юнкер.

— Да ведь крестьянину полагается уступать дорогу рыцарю, — вежливо ответил незнакомец. — К тому же в нынешнее время человека по лицу и не распознаешь — разбойник он с большой дороги или благородный человек, крестьянин он или сам епископ…

— Говорлив очень! Уж я тебе покажу сейчас, как ты должен меня бояться. Ну-ка, ступай туда!.. — и Рисбитер указал пальцем на дорогу.

Но незнакомец только улыбнулся краешками губ:

— А мне надо как раз в другую сторону. Прощайте, юнкер!

— Что значит «прощайте»? — вскипел Рисбитер. — Как ты говоришь с благородным рыцарем? Тебе давно не задавали трепки?..

Незнакомец, оставив все эти вопросы без ответа, повернулся к юнкеру спиной и собрался уходить.

— Стой! — крикнул Рисбитер и, обернувшись, позвал: — Эй, друзья, сюда! Скорее!..

Спутники его, пустив коней вскачь, быстро приблизились.

— Это весьма подозрительный человек, — кивнул на незнакомца Рисбитер. — Не иначе, он русский шпион.

— Почему ты так решил? — спросил юнкер Адеркас.

— Завидя меня на дороге, он бросился прятаться. И одет странно. Хочет казаться простаком, а глаза его, поглядите, хитрые…

— Что ж с того? — пожал плечами юнкер Гильзен. — По таким приметам каждого второго можно записать в русские шпионы.