Последняя охота Серой Рыси - [2]

Набрав по возможности больше воздуха в легкие, он опустился под воду и стал пристально всматриваться в янтарно-коричневую прозрачную глубь. Как ни смотрел Бернс, он не видел дна заливчика, очень глубокого по всей вероятности, зато ясно рассмотрел затонувшее дерево, переплетенные ветки которого держали его ногу. Золотистая полоса света проходила как раз по тому месту, где нога его попала между двух толстых изогнутых веток, похожих на коричневых змей.

Ловушка была, что и говорить, прескверная, и Бернс понял, что попал в крепкие тиски. Он высунул голову из воды, принял устойчивое положение и в течение нескольких минут дышал глубоко и спокойно, чтобы набраться сил для предстоящего ему дела, которое требовало быстроты и натиска. Наполнив свежим воздухом свои легкие, он сразу опустился вниз, в желтоватую глубину, и принялся изо всех сил тянуть покрытые илом ветки, стараясь разъединить их. Они поддались его усилиям, но не настолько, чтобы он мог освободить свою ногу. Еще минута, и он поспешно высунул голову, чтобы набрать свежего воздуха.

После нескольких минут отдыха он снова повторил свою попытку, которая кончилась такой же неудачей, как и первая. Ему удалось раздвинуть ветки лишь настолько, чтобы пробудить в себе надежду на освобождение, но освободиться он не мог. Несколько раз повторял он одну и ту же попытку и всякий раз терпел неудачу в ту самую минуту, когда воображал, что добьется желанного успеха. В конце концов он вынужден был, хотя бы на время, признать себя побежденным, так как до того выбился из сил, что с трудом держал голову над водой. Притянув к себе ветку молодого тополя, он ухватился за нее зубами, чтобы с ее помощью держаться в стоячем положении. Это дало ему возможность успокоить свои нервы и поддерживать равновесие, а вместе с тем свободнее и дольше дышать свежим воздухом, чем раньше.

Повиснув таким образом на ветке и чувствуя себя на волосок от возможности утонуть, думал он о безнадежности своего положения. Каким радостным, теплым и безмятежным казался его привыкшим к лесу глазам окружающий земной мир! Ни единый звук не нарушал тишины. Временами только слышалось или таинственное бульканье медленно текущей реки, или тихое чириканье невидимой птички, или резкий, пронзительный крик хищника-рыболова, парящего в голубом небе. Все казалось Бернсу дружелюбным в этом лесном мире, который с самого детства был ему близким и понятным другом. И вдруг этот мир изменил ему и собирается погубить его с такою же беспощадной жестокостью, с какою могла это сделать опаленная зноем пустыня или ледяные поля с их бушующими снежными вихрями. Вся кровь вскипела в нем от злобы и негодования. Но злоба согрела его и тем принесла ему огромную пользу, так как вода была холодная, весенняя. Красивая маленькая бабочка бледно-голубого цвета, похожая на лепесток барвинка, мелькнула вдруг мимо мрачного поднятого вверх лица Бернса и весело запорхала над освещенной солнцем водой. Увлеченная своей воздушной игрой, она забыла осторожность и случайно спустилась на волосок ниже, чем следовало, над вероломной блестящей поверхностью, которая мигом подхватила ее. Беспомощно барахтаясь, чтобы освободиться, понеслась она дальше по течению. Гибель бабочки показалась Бернсу напоминанием о том, что ждет его впереди.

Не в характере охотника было признавать себя побежденным, пока в мозгу его оставалась хоть малейшая искра сознания, которая могла поддержать силу воли. Он оглянулся кругом, отыскивая глазами, не найдется ли среди веток молодого тополя более крепкого сука, который мог бы служить ему рычагом. Будь у него в руках, говорил он себе, хорошая палка, он мог бы разъединить клещи, державшие в тисках его ногу, и освободить ее. Выбор его остановился на одной из веток, показавшейся ему вполне пригодной для этой цели. Он хотел уже сломать ее, когда до слуха его донесся легкий треск, раздавшийся где-то в кустах по ту сторону реки.

Инстинкт охотника сказал ему, что не следует шевелиться, и он только взглянул в ту сторону. Сквозь густую листву он заметил — что-то  движется по берегу реки. Осторожно, не делая шума, спрятался он за листвою молодого тополя и, никому не видимый оттуда, ждал появления незримого еще путника.

Скоро он увидел огромного лосося, избитого и израненного во время падения с верхушки водопада. Лосось плыл, повернувшись брюхом вверх, направляясь вниз по течению, и был уже недалеко от того места, где находился Бернс. Встречное течение подхватило его, потянуло в заливчик и погнало прямо к скрытому за листвой лицу Бернса. Здесь он запутался среди веток и остановился. Красные жабры его чуть шевелились. Жизнь еще слегка теплилась в нем.

Бернс догадался теперь, что движение, замеченное им на берегу, имело связь с появлением умирающего лосося. Поэтому он нисколько не удивился, когда на песчаной косе увидел вдруг огромного черного медведя, пристально смотревшего на воду. Казалось, будто он смотрит на Бернса, лицо которого находилось над поверхностью воды. Но Бернс знал, что он смотрит на мертвого лосося. В уме его мелькнул вдруг самый невероятный план, и сердце его затрепетало от внезапно проснувшейся надежды. Вот он, его спаситель… опасный, конечно… но все же спаситель…