Последняя ночь - [10]

Я пожала плечами, по-прежнему старательно перекладывая содержимое сумки на полочки. Младшей сестре Влада сейчас должно быть семь или восемь? Я помню ее совсем малышкой, ярким солнышком, всеобщей любимицей. Когда Маша болела и не ходила в детский сад, ее оставляли на мое попечение, чему я, та еще бездельница, никогда не противилась. Она мазала свои крохотные ладошки в моих красках, а потом хваталась за чистую скатерть, покрывало на диване, пачкала отпечатками ковры За ее шалости неизменно влетало мне, но я все равно симпатизировала маленькой негоднице.

Должно быть, сейчас она меня уже не вспомнит.

— Варя, — позвал дядя Сема, когда я закончила возиться с тумбочкой и осторожно присела на край его постели. Ты ведь пока не собираешься уезжать обратно?

— Вообще-то

— Подожди, ладно? Ни к чему торопиться, — он вдруг нахмурил лоб; на какую-то долю секунды мне показалось, что он собирается с силами, чтобы сказать что-то важное. Но нет. На пару недель ты сможешь отложить свои дела.

— Это слишком долго, — я покачала головой.

— Мы все по тебе скучали.

— Ну, это вряд ли, — усмехнулась, припомнив скептически поджатые губы Татьяны.

— Мой цветущий вид может быть обманчив, — предупредил дядя Сема, быстро совершая рокировку доводов. Я оценила его иронию «цветением» там как раз не пахло.

— Завязывали бы вы с этим

— Мне крайне противопоказано волноваться.

— Тогда вам нужно прекратить общение с вашим приятелем.

— Ну, нет, мы уже привыкли друг к другу, хоть никогда и не виделись.

— Знаете, ваши истории всегда приводили меня в изумление, — улыбнулась я.

— Да, — крякнул он, оперся ладонями о постель и с трудом приподнял корпус над матрасом, совсем немного. Пока я здесь, историй больше не будет, неоткуда им взяться. Да и потом не факт, что все останется, как прежде

Он словно заранее понимал, какой затаенный смысл вкладывает в эти простые слова. Действительно, все уже менялось, стихийно, непоправимо, вот только никто об этом даже не подозревал. Ведь на первый взгляд все оставалось неизменным, таким же, как было всегда.

— Я вижу, куда вы клоните, — сказала предупреждающе. Пока я останусь в городе, но недолго. Буду приходить к вам.

— Думаю, ты должна остановиться в нашем доме.

— Нет, — твердо перебила я. Мои вещи в гостинице, будут там, пока я не уеду.

— Но ты обязательно должна остановиться у нас!

— Об этом не может быть речи.

— Это из-за Татьяны? Влада?..

— Это из-за вас, — я потрепала его по руке. Только вы будете радоваться моему появлению, может, еще и Машуня. Но вы здесь, и я скорее соглашусь ночевать на скамейке у вашей палаты, чем в какой-нибудь комнате вашего дома. Это лишнее.

Он склонил голову, вроде как признавая правдивость моих слов.

— Ты привезла вещи, значит, была у нас?

— Столь хитрым образом вы пытаетесь выяснить, встречалась ли я с Владом? предположила, прищурившись.

— Ну, конечно, — отпираться он не любил, да и не считал нужным изображать из себя хитрого партизана.

— Ваш сын снаружи. Вообще-то, лучше бы нам его позвать — я с сомнением покосилась на прикрытую дверь палаты.

— Подожди пока. Я хотел узнать

— Лучше не надо. Правда. У меня уже давно своя жизнь, — я неловко вскочила, схватилась было за сумку, но тут же поставила ее на место. Наверное, я пойду, тем более что Влад ждет, он и передаст сумку вашей жене.

Семен Егорович не стал возражать, махнул мне на прощание, я ответила тем же. Как только за мной захлопнулась дверь, из палаты послышался характерный звонок мобильника. Наверное, новый друг и по совместительству товарищ по несчастью соскучился по общению и решил свериться с состоянием здоровья Семена Егоровича. Улыбнувшись этой мысли, я обернулась и тут же едва не столкнулась с Владом, который, как оказалось, стоял совсем рядом с дверью. Нашего разговора с дядей Семой он слышать не мог, да не обсуждали мы ничего такого важного, но все же

От его близости стало слишком трудно дышать, весь кислород вновь куда-то исчез, грудную клетку сдавило, как под тяжелым прессом, сильно, до признаков боли. Я машинально переступила назад и спиной наткнулась на уже закрывшуюся дверь палаты. Влад навис надо мной, не торопясь отстраниться и дать мне возможность выбраться из вакуума, где было нечем дышать и некуда двигаться. Его теплое дыхание щекотало кожу на моей щеке. На какое-то мгновение мне остро, безумно захотелось податься вперед, провести ладонью по его коже, взъерошить и без того спутанные светлые волосы, коснуться губами его теплых шероховатых губ, освежить в памяти вкус его поцелуя. Как когда-то Когда мы пили друг друга взахлеб, задыхаясь, судорожно перехватывая драгоценный воздух с губ, цепляясь за плечи, как за единственную доступную опору, чтобы не упасть, так как ноги становились ватными… Быстрое движение слева метнув взгляд вниз, я с изумлением увидела, как замирает его рука совсем рядом, чуть-чуть не касаясь моего плеча. Сердце стремительно упало вниз.

Я перевела взгляд на его лицо, на котором застыла маска непонимания, быть может, даже нерешительности. Он был так близко, стоило лишь протянуть руку, коснуться пальцами его рубашки, за ворот приблизить к себе, как когда-то давно, целую вечность назад. Но вместе с тем я знала, что у меня уже нет и больше никогда не будет такого права. Он больше не со мной, он не мой. Чей угодно, но только не мой.