Последняя надежда - [9]

Оставшийся в убежище проводник присел на стул и время, как бы остановилось на долю секунды. Он заснул. Что это было, никто бы не объяснил, но люди, сидевшие в убежище, неожиданно начали вставать, выходить из своих уголков и преображаться. Кто-то выпрямлялся в полный рост, кто-то, наоборот, приседал и начинал коверкать слова. У сидящего же на стуле подбородок и руки начали вытягиваться, скулы утолщаться, а волосы становились длиннее обычного. Подол плаща у сидящего был откинут, и никто даже не замечал ранее, что там находится какой-то длинный жезл, вроде небольшого шеста. Вдруг неожиданно, как бы случайно, сидящий приоткрыл один глаз, который в темноте коридора отливал синим цветом. Встрепенувшись, он медленно начал подниматься, открывая второй глаз, который на удивление оказался светло-голубым. Плащ спал с его плеч, а в руке остался шест с навершием. В воздухе повисла тишина, никто не тронулся с места, все понимали, что настал их момент. «Вы-ы-ы-ы, пренебрегли-и-и щедростью-ю-ю, отрекли-и-ись от нас», – сказал проводник. После этих слов жезл резко поднялся и испустил мощный пучок света в толпу искореженных монстров. Раздался замогильный вой, и это подземелье в один миг превратилось в настоящий ад: оторванные руки, когти, проломленные черепа. Вокруг атакующего исчадий ада горел воздух, сметая все на своем пути, но демоны давили его количеством. На месте убитого появлялось еще двое до тех пор, пока сила атакующего не начала иссякать. Раздвигая ряды нападавших, приближались три высокие фигуры. Монстры остановились, кастующий заклинания замер, жезл дрожал в руке. «Ты обессилена, сестра. Уничтожила многих наших приспешников, твоих подручных. За что? За то, что ты сама оказалась слаба в выборе цели? Мы это исправим!» Блокировав магический поток, трое в длинных балахонах мгновенно очутились около отступницы, жезл вылетел из руки в сторону. Схватив её под руки и возложив на древнее капище, один из пришедших вырвал из своего тела вживленный амулет и с силой воткнул его в поверженную. Капище запульсировало, зажглись кроваво-красные искорки по краям, тело схваченной ведьмы задрожало в конвульсиях. Один из пришедших обронил: «нельзя, чтобы ведьма бунтовала».

Этого не знали ни Миларис, ни Понтий, продвигаясь дальше, вглубь города. Спустя какое-то время они достигли причала. Здесь было пусто, не было ни демонов, ни легионов. Вдоль причала проходила дорога, ведущая к городским воротам, находящимся со стороны моря. Почти дойдя до середины дороги, чтобы миновать врата, Миларис с Понтием увидели на холме дороги огромного демона. Раздался хрип, и огромное демоническое существо вытащило из большого мешка мерзкую, просто невероятных размеров женщину, ростом с самого демона. Только эта женщина была не человеком, она была очень толстая и дико кричала. Схватив её своей огромной рукой, демон с силой вспорол ей брюхо и вложил туда, на глазах Милариса, какую-то субстанцию, разжав свои пальцы. Женщина неистово закричала, схватилась за живот обеими руками, чтобы он не развалился, сбежала с холма и, расплескиваясь кровью, побежала по дороге, тряся складками жира. Демон молча наблюдал за происходящим с холма, в предвкушении зрелища. Миларис, почувствовав западню, выхватил подаренный меч с рунами и приготовился к нападению. Женщина, крича, бежала прямо на путников. Увидев меч с рунами, она резко свернула в сторону и побежала по краю дороги, минуя путников. Пробежав немного вперед, не достигнув врат, женщину разорвало на части. Демон взревел от злобы и, подняв руку, начал концентрировать сгусток темной энергии, но не смог – мощный удар был произведен по демону со стороны врат. Каменное ядро, выпущенное катапультой, снесло половину его плеча. Удар второй катапульты разорвал тело врага надвое. Лишенные руководства старшего демона мракобесы как с цепи сорвались, и рванулись к месту гибели своего предводителя. Увидев первых демонов, стремящихся к холму, Миларис с Понтием со всех сил побежали к воротам. У старших демонов, погибших насильственной смертью, оставался астральный след, указывающий причину их гибели. Первая пачка мелких демонов, изучив последние составляющие следа, издало непонятный писк, и все мракобесы, оскалясь, бросились уничтожать тех, кто посмел убить их хозяина. На открытой местности, расположенной перед воротами гавани, располагались две катапульты, которые обслуживались двумя небольшими отрядами из легионов Брамаса. Миновав городские ворота, Миларис с Понтием продолжили отступление к катапультам. Пытаясь догнать жертв, которых видели глаза первых наступавших мракобесов, полчище демонов, никем не руководимое, наткнулось на стену щитов двух легионов Тродаса. Захлебнувшись кровью своих собратьев, вторая волна демонов была уже более осмотрительна. Каждый мракобес обладал помимо ног, еще и парой коротких рук, которые для боя были не годны, но для того, чтобы упасть и подбросить вверх другого демона были как нельзя кстати. Второй удар обрушился на легионы не только по фронту, но и сверху. Первые демоны, атакующие с земли, умирали под ударами копий и мечей, вторые, падающие сверху, успевали сделать свое дело. Легионы первый раз имели дело с демонами Мерцающих гор, и потому несли потери. В узком проеме городских врат, вовремя не отреагировав на атаку с воздуха, легионеры не успевали поставить хирд, подняв щиты, поэтому там, где образовывалась брешь, пробирались клыки монстров. Многие покалеченные солдаты, корчились, лежа на земле, не в силах поднять меч – яд монстров парализовывал тела воинов. Миларис, видя такую сумятицу, бросился в самую гущу боя, взяв в руки меч сильмаритов. Обучение в их городе он прошел превосходное, и потому мог показать свое мастерство на поле боя. Но, так само собой получилось, что те знания, которыми владел Миларис, получив их от Тродасского шамана, решили исход битвы. Врываясь в толпу врагов, он ощутил какое-то спокойствие, и почему-то на ум пришел заговор на изменение погоды, который тут же преобразился в боевое заклинание, направленное на меч. В небе раздался страшный грохот, блеснули с десятка два молний, которые цепной энергией поразили врагов. Те монстры, что сыпались сверху, оседали пеплом на головы солдат, те же, что нападали на первую линию щитоносцев, обугливались до неузнаваемости. Таких заклинаний Миларис не знал, а в заговоры на погоду особо не верил. Слияние слов и рун уходило своими корнями в мифы и, как полагал шаман, реального действия не имели.