Последняя надежда - [7]

Выйдя к широкой дороге, сильмариты оставили Милариса, но еще добрых четыре часа следовали за ним в лесной чаще, проверяя путь. Миларис был свободным воином, по своему желанию несущий бремя воинского пути, и потому Брамас относился к нему с достоинством. Основной заботой Милариса считалась вера, которую ему прививал шаман, но Брамас с охотой принял его в строй собратьев по оружию. Первым делом воин отправился к шаману и в мельчайших подробностях рассказал ему о своих изысканиях, о встрече с неким странным народом, называющим себя сильмаритами, о происхождении которых умолчал. Рассказ о сфере шаману был отложен до лучших времен, потому как особой важности в этом Миларис сейчас не видел – ну, хранится сфера в казематах хранилища, и пусть хранится. Шаман Ксартус был очень удивлен и взволнован рассказами своего ученика, особенно сильно взбудоражил рассказ о тролле. После чего Ксартус с головой ушел в старые летописания, а Милариса отправил навестить Самлину и передать кое-что ее дочери. Брамас был в очередном рейде на границах имперских владений, а его жена возилась на кухне, готовя обед для семьи, когда в дверях показался Миларис. Титании на тот момент исполнилось уже три года. Увидев незнакомца, она побежала к матери, схватив ее за подол платья. Видно было, что Самлина сильно устала, и не так, чтобы от физической работы по дому, сколько от волнения за мужа. Целый день они проговорили, делясь друг с другом своими горестями и радостями. Самлина, щедро попотчевав гостя, попросила о важном для нее деле, а именно: сходить в пределы северных земель и помочь Брамасу скорее завершить дела и вернуться домой. Миларис с удовольствием согласился, поскольку не видел командира долгое время, а навестить друга представлялось ему большой честью.

Наутро Миларис сообщил о своем походе в северные пределы империи шаману и, получив благословение, сразу же отправился в путь. Брамас учил Милариса всегда полагаться на щит, который прикроет ему спину в решающий момент боя, но, по недавнему обучению у сильмаритов, он несколько изменил свое представление о защите спины щитом. В подарок от новых друзей он получил длинный с рунами меч первоклассной работы, который хранил очень бережно и, который, в данный момент, находился на спине, завернутый в твердую непромокаемую ткань. День клонился к вечеру, когда Миларис достиг игристых порогов Стромины, реки, берущей начало в отрогах северных гор. Судя по замшелым камням – это были дикие земли, по которым хаживали лишь копыта диких животных. Брамас отправился в северные земли, взяв с собой лишь два легиона воинов, остальные двенадцать легионов оставил в столице. Чтобы скоротать вечер и как-то себя занять, воин обнажил дорогой подарок и начал пристально его изучать. Рассмотреть в столице сильмаритов не было возможности, считалось неприличным глядеть на подарок, находясь в гостях. Клинок опоясывала вязь из жгучих листьев ампедала, древа небесного света, описанного в легендах, как священное дерево богов, навеки исчезнувшее в незапамятные времена. По кровотоку спускалось изображение лучей света от гарды клинка, тем самым создавалось впечатление, что это старое древо сияет на фоне отраженного света костра, разведенного Миларисом. Поужинав скудными припасами, взятыми с собой в дорогу, чтобы не отягощать и без того тяжелую оружейную кладь, закутавшись в теплый саван, воин погрузился в тревожный сон. Ему снились бесконечные битвы на странных далеких берегах, диковинные птицы, летящие по небу, а затем ему приснился Тродас, город, объятый пламенем, и сгорающие в адском огне легионы империи. В липком горячем поту он проснулся, подаренный клинок странно теплел в его сжавшемся кулаке, и чутье опытного воина подсказывало, что этот сон был послан ему неспроста. Заложив погасший костер ветками, чтобы никоим разом не спровоцировать идти кого-то по своему следу, Миларис взвалил походный тюк на плечи и тронулся в путь. Несмотря на то, что идти предстояло через северные горы, было тепло, и южный ветер своими свежими порывами доносил сладкий аромат низинных цветов. Снег лежал лишь на вершинах гор, и не стоило волноваться из-за того, что скоро похолодает – это было нормальным явлением для этой местности. Когда-то земли, примыкающие к Стромине, были полностью охвачены ледовой коркой, и не каждый мог в одиночку пройти этим путем, огибая крутые склоны. Сейчас же климат изменился, и ледник отступил, обнажив растаявшую землю, через которую, пробивая себе дорогу, росли карликовые деревья и кустарники. День клонился к полудню, как что-то насторожило Милариса: легкий шум донесся из-за перевала, который необходимо было пройти. Прибавив шагу и достигнув гребня каменного холма, было четко слышно бормотание. Присмотревшись, стало понятно, что какой-то мужичок шептал себе под нос страшные проклятия, потому что его осел не хотел идти вперед. Миларис крикнул: «эй, чужеземец!». Мужичок норовисто посмотрел на окликнувшего воина и сделав расслабленный вид, потянулся к бурдюку с водой, свисающему с осла. Стоило Миларису подойти вплотную, как человек резким движением руки выхватил из-за пояса длинный нож и приготовился к драке. «Я тебе просто так не дамся», – крикнул мужичок и, размахнувшись, что есть сил, бросил нож в корпус воина, который упал рядом с ним, не долетев. Миларис посмеялся и сказал: «из тебя такой славный воин получился, как из осла – лошадь». «Смейся-смейся, бандит, я не дам тебе меня ограбить, будем драться до конца», – прокричал мужик. «Да не хочу я с тобой драться, мил человек, я не бандит, а солдат из Тродаса», – спокойно сказал Миларис, поднимая обе руки в знак смирения. «Я смотрю меч-то у тебя вон, какой изысканный, небось, украл, а? Солдату не хватит жалованья на такую роскошь!», – осторожничал мужичок. Да, действительно, подумал Миларис, дурак-дураком не запаковал меч, сейчас оправдывайся почем зря. «Ты прав, почтенный, простому солдату не хватит золота на такую безделушку. Это подарок!» «С чего мне тебе верить?», – крикнул мужик. «А ты не верь, просто покажи мне дорогу к легионам Брамаса, не встречал ли ты их?», – сказал Миларис. – «Брамаса, говоришь?! Хмм… Легионы сейчас в полудне пути отсюда, ты не похож на шпиона. Ладно, если грабить не будешь, пойдем со мной, нам по пути, кстати, меня зовут Понтий». «Рад знакомству, Понтий», – сказал Миларис. Позволь помочь тебе, я немного знаю ослиные повадки. С этими словами воин вытащил какое-то странное растение из заплечного мешка, дал понюхать ослу и тот, издав протяжный возглас, двинулся за Миларисом. Впереди цветным ковром расстилалось поле, по которому шли путники, один был полноват, другой – мускулист и, судя по весу вещевого мешка, двужилен. Оказалось, Понтий торгует с северной грядой, но разбойники то и дело грабят его на большой дороге, вот и пришлось ему идти дорогами окольными. Сложно было назвать это объездной дорогой, скорее тропой, но безопасность того стоила. Торговал Понтий не абы чем, а медикаментами, собирал которые на юге Тродаса. Оттого и цены держал не шуточные. Долгая кочевая жизнь не шла ему на пользу – толстел не по годам, а по часам. Как потом выяснилось, выпить больно любил Тродасского хмеля. Покутить в борделе любил каждый солдат, но Понтий был заядлым бабником, как напьется, так и просадит все деньги. Но в работе был мастер, у него, оказалось, есть все, что нужно для имперской армии: бинты, останавливающие кровь травы, противорвотные смеси, противоядия – все было в повозке.