Последняя мировая. История одного снайпера - [2]

Схватив верхнюю одежду, мы открыли дверь и в общем потоке торопящихся выбежать из вагона пассажиров, направились к выходу. Всех раздирала неопределённость, неуверенность в том, что происходит вокруг, грозящая перерасти в настоящую панику.

Ко мне прицепилась какая-то женщина. Округлые глаза она её бегали из стороны в сторону, а сама она казалось пыталась услышать всё, о чём говорили окружающие, заглянуть в каждое окно, и в то же время повторяя, словно, та пластинка:

— Вы видели? Нет, ну видели? Какой кошмар, какой ужас! Что же это — конец света!..А вы, вы видели, что творится…

Сам мало что понимая о том, что творится вокруг, я вяло пожимал плечами ей в ответ, в то же время пытаясь сосредоточиться. От этого невероятного ночного подъёма, с быстро пробуждающим скачком адреналина, я уже давно полностью проснулся и теперь в моей голове начала быстрым образом обрабатываться поступающая информация.

Из разговоров протискивающейся через узкий коридор толпы, я улавливал обрывки фраз, пытаясь увязать всё в месте. Оказалось, что у всех мобильники «не ловили», причём на самых разных операторах. Мигом достав из кармана свой, я убедился в этом — телефон хаотично ловил сеть. Что было более чем подозрительно. Раньше такого не случалось, тем более, вблизи города… Вблизи города…

Я словил себя на этой внезапно нагрянувшей мысли как раз в тот момент, когда я ступил в открытую дверь вагона, вдохнув слегка морозный декабрьский воздух, и когда передо мной оказалось зарево огромного взрыва, который находился точно на юге, как раз там, где должен был находиться пункт моего назначения — мой родной город, в который я опоздал на полтора часа… Полтора часа, которые спасли мне и другим пассажирам жизнь!

Я замер на месте, осознавая, чего я избежал, но, ещё более понимая, что город, который я знал и в котором жил, а самое главное все мои родные и друзья оказались там… и теперь… теперь их больше нет…

У меня подкосились колени, сердце моё замерло на месте, и я застыл неподвижно.

— Ну, чего стал, проходи! — напирали сзади нагловатые пассажиры. Они, похоже, ещё не поняли, ЧТО произошло, и что теперь будет.

Кое-как меня вытолкали вниз, но, отойдя чуть в сторону, я, не имея сил сдерживать себя, упал на колени и склонил голову к земле. Сердце сжалось, я почти не чувствовал своё тело, всё моё существо стонало от боли, той, что сильнее всего, от боли утраты. И теперь мне больше всего было жаль мою мать, чуть не единственного человека во всём мире, который меня понимал, которому не страшно было открыть любую тайну, найти утешение и получить совет, чтобы ни случилось, чтобы ни произошло…

Озабоченные всеобщим волнением окружающие, казалось, не замечали меня, а мне, склонившемуся у вагона, они сейчас и небыли нужны. Я не плакал уже целую вечность, а сейчас мне хотелось разрыдаться вовсю, как в детстве. Глаза мои налились слезами… но я так и не проронил ни единой слезы.

Я вдруг увидел себя со стороны, жалкого и беспомощного, и понял, что мне уже ничего не изменить, что следует просто постараться жить дальше.

Я поднялся на ноги и вытер глаза. Окружающие люди были словно в тумане. Все о чём-то бурно дискуссировали, показывали руками то на рассеивающийся в небе «гриб», то ещё куда-то, кто-то кричал, жестами призывая других послушать его, послышался женский, а следом и детский плач — всё вокруг задвигалось и закружилось.

Но, превозмогая себя, я вновь попытался сосредоточиться, сконцентрировавшись на этом, теперешнем мгновении, так как от последующих моих действий, скорее всего, зависела моя жизнь. Я постарался прислушаться к тому, что говорили другие.

— Что же делать?! Что же нам делать!? — разводили руками люди и, пытаясь найти ответ на этот мучивший всех вопрос, собирались в группы «по интересам»…

— Мы должны дождаться помощи, — взывал один из пассажиров среднего достатка, — государство не бросит нас здесь. Рано или поздно за нами прибудет МЧС. Мы обязаны ждать их!..

— Это Америка, Америка нанесла по нам ядерный удар! — голосовал пассажир постарше, позднепенсионного возраста, за которым тянулись и другие пожилые бабушки и дедушки. — Мы должны обороняться! Все за оружие!..

Их успокаивали проводницы, держа в руках прихваченные с собой на всякий случай аптечки первой помощи…

— Если бы поезд не опоздал, то и нас бы тоже накрыло…

Отойдя от этих скоплений людей, я направился к голове состава, где заметно выделялись из толпы машинисты, спрос на которых теперь, при обрубленной связи, был наибольшим, ведь у них должна была быть альтернативная связь.

— Прошу всех соблюдать спокойствие! — восклицал в старый, ещё с советских времён простой конусный рупор человек с ярко-оранжевыми полосами на куртке с высоты палубы локомотива, окружённый ещё несколькими механиками состава. — Внимание! Я прошу всех пассажиров собраться у головы поезда! Внимание! Прошу всех подойти к локомотиву! Есть важная информация!..

На просьбы тех, что уже собрались выдать хоть какую-нибудь информацию, машинисты отмалчивались, ссылаясь на то, что сто раз повторяться не будут, и что необходимо принять решение, о котором должны быть извещены все.