Последняя милость - [25]

— Меня зовут Мирна. Я хозяйка соседнего книжного магазина. Я просто хотела сказать вам, что завтра наша община устраивает праздничный завтрак в Уильямсбурге, после которого состоится матч по керлингу. Мы все будем там. Это благотворительное мероприятие для сбора средств на местную больницу. Приглашаем вас присоединиться к нам.

— Правда? — Саул надеялся, что голос не выдал его чувств. Чего он вдруг испугался? Ведь не этой же женщины, в самом деле. Может быть, он испугался ее доброжелательности? Испугался, что она приняла его за кого-то другого? Кого-то интересного, талантливого и доброго?

— Завтрак состоится в Легион-холле в восемь часов, а матч по керлингу начнется в десять на озере Брюме. Мы надеемся, что вы сможете прийти.

— Merci.

— De rien[33]. Joyeux Noël! — ответила женщина с сильным, но приятным английским акцентом. Саул расплатился за ленч, оставив на чай даже больше, чем обычно, вышел из бистро и сел в машину. Ему предстояла совсем короткая поездка — к бывшему дому Хедли, возвышающемуся на холме.

Он хотел поскорее рассказать Сиси о предстоящем мероприятии. Это было именно то, что нужно. Оно просто идеально подходило для его целей.

А когда все закончится и он наконец-то сделает то, за чем приехал, он, возможно, и сможет сесть за один стол с этими людьми.

Глава 8

— Ты что-то нашла?

Старший инспектор Арман Гамаш налил жене стакан «Перье» и, поцеловав ее в макушку, наклонился, чтобы получше рассмотреть документ, который она держала в руке. Был второй день Рождества, и они находились в его кабинете в главном управлении Сюртэ. Как и в обычный рабочий день, на Гамаше были серые шерстяные брюки, рубашка и галстук, но в честь праздника он все же надел сверху элегантный кашемировый кардиган. Несмотря на то что старшему инспектору было лишь немного за пятьдесят, в его речи и учтивых манерах чувствовался некий старосветский шарм. Гамаш посмотрел на слегка волнистые, седеющие волосы жены, улыбнулся и вдохнул нежный аромат туалетной воды «Джой» Жана Пато, которую дарил ей на каждое Рождество. После этого он обошел стол и опустился в свое кожаное кресло, ощущая хорошо знакомые углубления и выпуклости, которые повторяли формы его тела. Тела, которое красноречиво свидетельствовало о том, что его обладатель явно предпочитает хорошую еду и длительные прогулки контактным видам спорта.

Жена Гамаша, Рене-Мари, сидела напротив него во втором кожаном кресле, расстелив на коленях огромную салфетку в красно-белую клетку. В одной руке у нее была папка с каким-то делом, во второй — сандвич с индейкой. Откусив кусок бутерброда, она сняла очки, и они повисли на шнурке на уровне груди.

— Мне показалось, что я что-то нашла, но оказалось, что это не так. Просто я сначала подумала, что следователь не задал одного очень важного вопроса, однако потом увидела, что он просто сделал это чуть позже.

— Что это за дело?

— Дело Лябарре. Мужчину толкнули под поезд метро.

— Я помню это дело. — Гамаш налил себе немного воды. Вокруг них на полу громоздились аккуратные стопки папок-регистраторов. — Не знал, что оно не раскрыто. Так ты ничего не нашла?

— Извини, дорогой. Что-то в этом году у меня не очень хорошо получается.

— Иногда бывает так, что просто нечего искать.

Они взяли из стопок по очередной папке и снова углубились в чтение. Им обоим нравилась эта традиция. Каждый год, на второй день Рождества, они брали с собой сандвичи с индейкой, сыр, фрукты и отправлялись в главное управление Сюртэ, где проводили целый день в кабинете Гамаша в отделе по расследованию убийств, просматривая нераскрытые дела.

Рене-Мари взглянула через стол на мужа, который чуть не с головой зарылся в свою папку, пытаясь докопаться до истины, разглядеть среди сухих слов, фактов и цифр человека, который за ними скрывался. Потому что в каждой из этих желтоватых папок из манильского картона прятался убийца.

Несколько лет назад старший инспектор Гамаш встретил в клубе Сен-Дени своего коллегу и вечного соперника из Муниципальной полиции Монреаля и за бокалом коньяка сделал ему предложение.

— Ты предлагаешь обмен, Арман? — спросил Марк Бролт. — Но как это осуществить практически?

— Я предлагаю второй день Рождества. У нас в Сюртэ наверняка будет тихо и спокойно. Уверен, что и в твоем управлении тоже.

Бролт кивнул, с интересом глядя на Гамаша. Как и большинство его коллег, он с огромным уважением относился к этому спокойному, немногословному человеку. Только дураки могли недооценивать его, но Бролт знал, что, к сожалению, среди полицейских чинов была масса дураков. Дураков, облеченных властью и имеющих оружие.

Дело Арно послужило лучшим тому подтверждением. И оно почти уничтожило этого крупного, серьезного мужчину, с которым Бролт сейчас разговаривал. Он подумал о том, известна ли Гамашу вся подоплека той истории. Наверное, нет.

Арман Гамаш продолжал говорить. Его голос был низким и приятным. Бролт заметил, что темные волосы инспектора уже начали седеть на висках. Кроме того, у него явно намечалась лысина, которую он даже не пытался скрывать. В темных и густых, аккуратно подстриженных усах тоже проглядывала седина. Заботы и тревоги оставили след и на его лице, прочертив глубокие морщины, хотя другие морщины свидетельствовали о том, что этот человек также часто и охотно смеется. Взгляд темно-карих глаз за стеклами полукруглых очков был задумчивым.