Последняя легенда Анкаианы - [4]

За разъяснениями обращаться в розовый дом на берегу. Спросить Фила.

Фил.

Посещению было больше месяца, поэтому и заметил его проснувшийся и немного размокший Алик только теперь. У адских сил, будь им пусто, не было права замечать такие визиты. Автор письма и следов скрупулезно обыскал комнату, коридор и даже ветхий балкончик, что небезопасно, значит был целеустремлен и не боялся риска. Прибавив к вышеприведенным свойствам характера Фила те, что явственно проскальзывали в письме, Аланкрес в полной мере осознал необходимость посещения розового дома следующей же ночью.

Вообще, сколько он себя помнил, все пытались его как-то использовать. И прокляли его этим сном вместо того, чтобы извести нормально, придерживаясь приличий единственно из корысти, и месяц назад ставню не открыли, а казалось бы - чего проще?

Презирая себя, как параноика, Аланкрес зачем-то проверил плотно ли в его запыленной обители забиты ставни и запирается ли дверь изнутри (хотя он помнил, что не запиралась). Затем он смахнул пыль и все остальное с красивой бронзовой подставки в центре комнаты и скоро уснул на ней сидя, обхватив руками колени и уткнув в них лицо.

2. Фил.

Верить в сказки, будучи маленьким, для Фила было так же естественно, как в нынешнем возрасте верить во власть над миром самой всепоглощающей силы на свете. Единственным ее выражением во все времена было количество, и Фил решил обеспечить себя им раз и навсегда. Достичь подобного можно многими незаконными путями, стоящими нервных клеточек неподготовленным умам, коим Фил и являлся, а потому и почел лучшим выбирать из путей законных, и остановился почему-то на странном - поисках кладов. Может быть его надежда на успех уходила корнями именно в эту, с детства выработанную привычку верить в сказки...

Так, или иначе, а найти клад - это не просто пойти и выкопать его. Нужна обстоятельность. Для начала Филу потребовалось наличие друзей в городском архиве, затем среди спортсменов - аквалангистов, спелеологов, и прочих. Старательное выслушивание пенсионеров с богатым военно-революционным прошлым как-то все же сподобилось принести плоды - Фил успел пошарить в подвале какого-то древнего коттеджа прежде, чем его снесли, в результате чего смог сам купить себе неплохой дом и засадить вокруг него сад розовыми кустами. С тех пор, твердо уверовав в прибыльное дело, Фил споил архив, взорвал городскую свалку, подрыл лучшую часть пляжа и надоел всем так, что его в какой-то момент вместе с его поисками просто прогнали с суши. Когда Фил купил себе акваланг и катер, его финансовое положение уже начинало требовать новых сокровищ, и ему как-то пришлось с горя обшарить верхние этажи известного всем притона, переделанного из старинного замка.

Поднимаясь по потайной лестнице, он на всякий случай осматривал стены, вспугивая золотистых мокриц, пока не прошел на самый верх и там обнаружил нечто, чуть не отправившее его прямо в приют для душевнобольных.

Золота комната, в которой хранился усыпленный проклятием Алик, не содержала. Фил нашел в ней бронзовую подставку с местом последнего успокоения всякого уважающего себя человека. Фил не любил тлен, однако подставка выглядела привлекательно, и он решил осмотреть ее верх детальнее. Ушла масса филовских сил, создавая много грохота прежде, чем взору видавшего многое кладоискателя открылось зрелище, заставившее его в ужасе отшатнуться. Готовый найти что угодно, от банального скелета до интригующего ни фига, Фил застыл в ужасе, увидев среди складок пурпурного атласа и слежавшихся в мелкие волны пасмурно-серых вихров нормально построенное лицо такого вида, словно оно удосужилось помереть не раньше, чем за день до его прихода.

Фила не испугала бы высохшая кожа и ввалившиеся глаза мумии, облезающий остатками плоти череп и другие неприятно видоизменившиеся мертвые экспонаты, но такая находка заставила оформиться в мозгу Фила парадоксальной сентенции о том, что неприятно встретить неразложившегося покойника там, где ожидаешь найти разложившегося. В принадлежности находки к ордену покойников, а не впавших в летаргию наркоманов убеждало полное отсутствие дыхания.

Волевым усилием оставив себя на месте, Фил еще раз осветил дрогнувшим фонариком свое видение и постарался отметить ускользнувшие от него при первом осмотре черты человека, которым этот труп наверняка когда-то был. Несмотря на общую свою нейтральность, они напоминали что-то такое нежненькое, веселенькое, вобщем, неприятное.

Одновременно пришло две мысли - первая по поводу того, кого же ему этот тип напоминает, а вторая - какими бы свойствами, при совокупности уже известных это пугало могло бы обладать.

Тип напоминал сестру. Она страдала каким-то психическим расстройством и жила с матерью в городе, изредка изводя своими приездами на отдых, который Фил, по возможности старался сделать недолгим. Неприятной в этой его неродной сестре была ее патологическая веселость, пугающая Фила и заставляющая его впадать в депрессию.

Мысль, о свойствах пришла несколько позже, и услужливая память радостно оформила ее в одно только слово, добытое из услышанных в детстве сказок.