Последняя легенда Анкаианы - [15]

- Меня зовут Алик, - поправил он.

Гангстер чуть сжал губы, чтоб стало похоже на улыбку.

- Похожий на тебя портрет украшал одну страничку из моего учебника истории с подписью: "Сын Кайерса Гиррана..."

-...Увидите - убейте, - насмешливо продолжил Алик.

- Так ты сын Кайерса? - наполовину утвердительно сказал Энди.

Алик чуть приподнял голову чтоб со спокойным и немного циничным высокомерием взглянуть на гангстера.

- Сын Кайерса умер.

- Так же, как и ты, - констатировал Энди.

10. Договор.

- Сколько ты хочешь? Я оплачиваю разные вещи - молчание, содействие, невмешательство...

Энди расхаживал по комнате в таком спокойствии, какое Алик у людей не привык встречать - он даже чуть не упустил момент, когда гангстер таким же спокойным и рассеянным движением взял со стола филовский серебряный обруч и водрузил его себе на голову, совершенно верно рассчитав, что, заключая сделку, нужно быть свободным от всякого влияния.

- Помимо собственного существования, - заметил Алик то, что Энди обошел.

- С моей стороны, вывод из того, что ты еще не убил меня один - ты заинтересован во мне, - ответствовал Энди. - И будешь до тех пор, пока катер с кладом не причалит. До этого времени я постараюсь себя защитить... Так значит когда я встретил кладоискателя на лестнице, он шел к тебе, внезапно сказал Энди.

- Когда?

- Позавчера. Я подумал, он к сокровищам идет...

- Он так и не сказал тебе где они?

- Сказал... вчера. Вчера он мне все сказал. Только вот о тебе я забыл спросить, но теперь знаю. Не буду тебя напрягать. Мы поедем на Лат Ла за сокровищами - Анкаиана - земля маленькая, денег на ней умещается немного, лишние не во вред. До этого времени я тебя не трогаю. Я готов не трогать тебя и дальше, если возникнет такая необходимость.

- А возникнет?

- Зависит от тебя. Нравится мне вся эта твоя невидимость, неслышимость, скорость, сила и пристрастие к темному времени суток. Может пригодится, ведь Анкаиана - земля маленькая...

- А материк - земля большая, - буркнул Алик. Он терпеть не мог такой манеры разговора, выставляющей собеседника идиотом, или заискивающим просителем, - А если будешь так со мной говорить, я рискну прибавить к твоим этюдам скульптуру.

Гангстер отвернулся. Алик чувствовал, что тому нравится играть со смертью, возможность которой он полностью осознавал. Редкое сочетание незаурядности характера, интеллекта и любви к риску ... Недалек тот час, когда нынешний мэр скончается, и скорее всего совершенно случайно... Но это Алику безразлично. Все можно было сделать аккуратнее - Алик, по сути дела бросался, очертя голову, в общение с этим человеком. И это вместо того, чтобы уносить ноги. Иначе неинтересно.

- Я б тебя больше уважал, - сказал гангстер с улыбкой, - если б ты рискнул это сделать сразу. Альянс вампира, коль уж он существует, с человеком выглядит странно и не может быть заключен без задней мысли.

- Но я иду на это.

- Ты рад был бы убить меня...

- Когда я сменю место жительства, мне будет абсолютно все равно знаешь ты обо мне или нет. А ты можешь рассказывать сказки, которые всегда были и многим успели надоесть. А по поводу радости - я никогда не испытывал ее от вида призванной мною смерти, это низко.

- А что же ты испытывал?

Алик словно бы не расслышал внезапно прорезавшегося интереса в голосе Энди. Его голос был невыразителен и тих.

- Очарование от величия смерти, которую мне так и не довелось испытать.

Энди какое-то время не отрывал взгляда от направленных в пустоту тусклых, как асфальт, глаз, пока не осознал, что тоже проникся каким-то очарованием. Это было совсем ненужно и раздражало; однако опасности никакой не несло, и Энди пожал плечами.

- Странный ты, - сказал он. - Завтра в полночь на берегу будешь?

- На пристани?

- Это пристань? - усмехнулся Энди.

- Фил говорил: пристань.

- Значит там, - улыбнулся Энди. Он не знал и трети того, что о рассказывал Фил о вампирах.

...Он не знал и трети этого, особенно о манере их общения, но Алик мог быть уверен в том, что он предпримет все, чтобы обезопасить себя.

А когда Алик остановился на лестнице, ведущей вниз, он услышал в только что покинутой комнате то, что ожидал услышать.

Сначала нажимали кнопки. Затем голос Энди произнес следующее:

- Асет? Здравствуй, дорогой... Да вот, как раз сидел и размышлял о добрых корешах... Не гоню. Как сейчас помню - так тронул ты меня, что я месяц мэра за твою шкуру уламывал... И не знал даже... Ну, что ты... Нет, какие расчеты... Я по вопросу... Да, как я слышал, ты когда-то всяческой некромантией занимался... Нет, кроме меня никто... Уже никто. Хм... Очень рад... Нужна консультация... Нет, добрый дядя психиатр ни при чем... Проблем пока нет, но знать хотелось бы побольше...Ну конечно. ..Да, через час. В Колизее...Пока.

Алик усмехнулся. Узнать, так узнать. Узнавай на здоровье... Все и так всем известно. А в Колизей я не потащусь, потому что устал, тем более, что внизу, похоже, сидит милая девочка Кэсси, которая считает, что ее жизнь теперь - мой каприз, и находит это безумно увлекательным, потому что ей нечем больше увлекаться.

Алика привлекали умные, гордые и порочные натуры, но только при необратимо разрушительном способе общения с ними. Употребив же иные способы, он утомлялся. Вот и теперь его тянуло к чему-то простому и милому, например, к Кэсси, которая не знала о том, что с самого начала даже мысль о роковой близости с ней была Алику неприятна и, наверное, удивлялась его лояльности. Впрочем, если ей об этом сказать, она, вряд ли разбирающаяся в сути вопроса, поймет как-нибудь не так (такие женщины способны расценить как недостаток внимания, если, кося толпу автоматной очередью, одну из них случайно пропустишь). По этой и некоторым другим причинам Алик решил общаться с ней, а не выслеживать гангстеров.