Последняя комета - [9]

Она была моей лучшей подругой. Все мои самые важные воспоминания связаны с ней. Если бы мне понадобилось рассказать о себе, любой такой рассказ стал бы неполным, если бы в нем не оказалось Тильды.

Мы проводили так много времени в бассейне, что я могу описать каждую трещину на его дне, каждое отверстие от сучка в потолке над ним. От хлорки щипало глаза, она разъедала купальник и кожу, ее запах въедался во все. У нас было семь, восемь, девять зачастую ужасно скучных и монотонных тренировок в неделю. Плюс еще по меньшей мере одно соревнование. Но все равно я обожала плавание. Я жила ради коротких вспышек эйфории. Когда перед самым стартом заплыва от адреналина вскипает кровь. Ради тех кратких мгновений, когда все мышцы и дыхание работали как единое целое. Я лучше чувствовала себя в воде, чем на земле. Легко. Свободно. Это было чудесно.

Бассейн стал для нас с Тильдой родным домом. Без нее я никогда не начала бы плавать и уж точно не поступила бы в спортивную гимназию. Она сделала меня лучше. Наше тренер Томми говорил, что в плавании люди соревнуются сами с собой, но я всегда состязалась с Тильдой. И не играло никакой роли, что я никогда не смогла бы превзойти ее. Этого не мог и никто другой. Я, Элин, и Аманда сражались только за почетное второе место. По словам Томми, у Тильды был характер победителя. Она четко знала, чего хотела. И пусть ее цель попасть в сборную страны и выступать на Олимпийских играх выглядела нереальной, не говоря уже о том, чтобы с получить спонсорский контракт, который позволил бы нормально жить за счет спорта, я никогда не сомневалась, что она добьется своего.

Почему я рассказываю это тебе? Знаешь ли ты вообще, что такое соревнование? Бассейн? Если у тебя, конечно, есть вода.

Из моего окна видна крыша дома Тильды. Мы пробирались напрямую через сады, когда были маленькими и хотели поиграть.

Я видела ее неделю назад, когда ранним утром, мне впервые за долгое время захотелось сходить в центр. Я подумала, что уж точно не встречу никого знакомого в такое время суток, но, подойдя к рынку, услышала звуки музыки и крики. Тильда стояла у окна и целовалась с парнем, которого я никогда не видела прежде. Ее волосы рыжеватого оттенка, предмет моей зависти, когда я еще имела свои собственные, светились в лучах утреннего солнца. Макияж выглядел идеальным, и мне стало интересно, когда она научилась его делать. Мы ведь почти никогда не красились.

Элин и Аманда тоже были там. И я поспешила уйти, пока они меня не заметили.

Что означает семнадцать лет для тебя? Ты еще зеленый юнец или уже давно перешагнул порог зрелости? Можешь ты представить себе, что значит быть молодым и уже чувствовать себя старым? Быть вроде как отработанным материалом? Поймешь ли ты меня, если я скажу, что не знаю, как мне вернуться назад, потому что я уже так сильно замкнулась в себе?

СИМОН

Фильм начинается с того, что астероид врезается в Землю и убивает динозавров. Море огня распространяется по всей планете. Голос за кадром сообщает, что то же самое случится снова. И это только вопрос времени.

Никто ничего не говорит. Помимо музыки тишину в комнате нарушает еще и Хампус, лежащий на полу перед телевизором и с хрустом истребляющий чипсы. Футболка задралась у него на животе, прилично увеличившемся за лето. Раньше он ходил с Саитом в тренажерный зал каждый день. И они постоянно болтали о протеиновых коктейлях и наборе мышечной массы.

С тем самым Саитом, у которого еще остались кубики на животе. И который целовал Тильду в шею.

К счастью, его сейчас здесь нет. Но и ее тоже. Они, наверно, где-то вместе.

Мы же сидим дома у Хампуса и смотрим «Армагеддон», один из фильмов, который власти пытались удалить из Интернета.

Теперь мы видим Нью-Йорк 65 миллионов лет спустя. Первые валуны, подобно бомбам, падают с неба и разрушают небоскребы. Хампус говорит, что это предэякулят. Но никто не смеется. Я делаю, как поступал, будучи маленьким, когда сестра заставляла меня смотреть ужастики, оставаясь в няньках. Я таращусь на экран, пока картинка не начинает расплываться перед глазами и не превращается в набор цветных пятен, не имеющих четких очертаний. Хуже обстоит дело со звуком, гораздо труднее защититься от него так, чтобы этого никто не заметил.

Но потом начинается сам фильм, и мы смеемся, когда главный герой стреляет в парня своей дочери на нефтяной платформе, где они работают.

– Такое впечатление, словно папаша сам спит с ней, – говорит Юханнес.

– Да, похоже, он просто помешан на ее сексуальной жизни, – соглашается Аманда. – Она же уже взрослая, черт побери.

Сейчас дышится немного легче. Я утопаю в кресле. Не стоит воспринимать это всерьез.

Оказывается, буровикам надо за короткое время выучиться на астронавтов. Потом им предстоит отправиться в космос и пробурить дырку в астероиде, чтобы взорвать его. И у них есть только один шанс для выполнения этой задачи.

– А не проще было бы научить настоящих астронавтов буровому делу? – спрашиваю я.

Остальные смеются. Похоже, просмотр дается им не тяжелее, чем мне? Хотелось бы верить.

Я не могу понять, почему в начале лета об этом фильме болтали, будто он показывает то, что произошло с нами. Даже ходили разговоры о том, что нам тоже следовало бы использовать ядерное оружие. Но Фоксуорт слишком большая, и она уже находилась слишком близко, когда ее обнаружили. Даже если собрать все имеющиеся в мире ракеты с ядерными боеголовками, это все равно не помогло бы.