Последняя Империя - [19]

Окаменевший от ужаса трактирщик так и не понял, что произошло. И едва посетители вышли, кинулся к двери погребка…

ГЛАВА ПЯТАЯ. НОЧЬ НА КОРОЛЕВСКОЙ УЛИЦЕ

Ночью по Королевской улице брели двое. Уже не слыхать было выстрелов: кампания по выявлению рыжих была в основном завершена. Ничто не мешало тихой беседе.

– Спасибо вам, – говорил рыжий молодой человек, так неожиданно ставший брюнетом. – Я даже не знал до сих пор, как это хорошо – жить.

– Бросьте, – смущенно сказал профессор.

Но рыжий продолжал:

– Я даже не увидел бы этой ночи. А она такая теплая. И, может быть, мы только не замечаем, как вокруг цветут… ну там, апельсины…

– Они зацветут, – сказал профессор. – Я занимался этим вопросом. Я сперва думал повернуть земную ось, это довольно простое дело. Но посчитал и вышло, что трогать ее нельзя. Сюда пришел бы благодатный климат, а там, – он указал куда-то рукой, – затонули бы целые континенты. Мировая катастрофа, понимаете? Другой способ посложнее, но почти безвреден: искусственное солнце.

– Искусственное? – изумленно спросил рыжий.

– Да, – спокойно ответил старый ученый. – Я могу его сделать.

– Солнце?!

– Вы не думайте, это хорошее солнце. Оно ничуть не хуже настоящего. А когда оно истощится, его легко будет заменить.

– Это не сон? – сказал рыжий. – И не сказка?

– Уверяю вас, – сказал профессор. – Хотите, покажу расчеты. Вы видали апельсины только на картинках. А лет через… десять здешние мальчишки будут швырять ими друг в друга, словно камешками. Если только Адольф мне снова не помешает.

– Какой Адольф? – спросил рыжий. И, тут же догадавшись, ужаснулся: – Вы так называете императора?

– Я позабыл его настоящее имя, – сказал профессор. – Когда-то мы прозвали его Адольфом, и за дело.

– За что? – спросил рыжий страдающим голосом.

– Он слишком походил на другого Адольфа.

– Да, – сказал рыжий, – на святого Адольфа. Государь принял это имя при короновании.

– На святого? Гм… Не слыхал.

– Государь не станет вам мешать, – убеждал рыжий. – Он…

– …прикончит меня, если сумеет, – продолжил профессор. – Однажды он чуть это не сделал, да меня вовремя спрятали. Я скрылся…

– Вы скрывались… – повторил рыжий, немея, – вы скрытый…

– Но он и там не давал мне работать, – говорил профессор. – Ему вздумалось отрубать людям головы. Необычайно дурацкая затея. Она отняла у меня уйму времени.

– Вы работали палачом? – спросил рыжий с почтительным ужасом.

– Этих людей потом привозили ко мне, – объяснил профессор. – Тайно, с большими опасностями. Я их лечил, как лечат больных. Это довольно просто – оживить казненного, но… по рассеянности, бывало, то голову приставишь к чужому туловищу, то… – он засмеялся и махнул рукой. – Впрочем, никто особенно не обижался, знаете… Но было много чисто технической работы, отвлекался… Да еще пришлось открывать способ превращения булыжника в золото. Лечебницы требовали много денег, пациентов приходилось потом переправлять через границу, так что…

– Врагов… – шелестели губы рыжего, – лечили… переправляли…

– А самый страшный случай… – взволнованно сказал профессор. – Вы слышите? Кто-то идет! Давайте спрячемся!

И они свернули в переулок. И не увидели, как к особняку Людовика XXIV подошли две темные фигуры. Одна из них перегнулась через калитку палисадника, отыскивая крючок. Потом послышался шепот:

– Джип, Джип! Что ты опять затеял?

– Не Джип, а ваша светлость, – ответил звонкий нахальный голос.

– Ва-аша светлость, давайте смоемся отсюда!

– Ваша презренная трусость вызывает во мне сильнейшее негодование, дорогой шевалье де ла Пип! – сказал Джип, распахнув калитку. – Умоляю проследовать.

– Джип, Джип…

– Где же ее окошко? – размышлял Джип, входя в палисадник. – Забыл спросить… Вот досада! Ку-ку, Марго!

Окошко второго этажа сразу распахнулось.

– Ку-ку, Джип! – ответил голос Марго. – Но я не могу выйти: там внизу Филипп стоит на страже.

– Ничего, – сказал Джип. – Шевалье, станьте здесь! – он указал Пипу место под окном, ловко вскарабкался к нему на плечи, ухватился за подоконник. И тут его вдруг покинула развязность.

– Какой… э-э… прекрасный вечер, – сказал Джип.

– Да, – согласилась Маргарита. – Прекрасный.

– Отличная погода… вообще, – проговорил Джип.

– Превосходная, – светским тоном произнесла Марго.

– В такую погоду, – в отчаянии промямлил Джип, – того… приятно смотреть на луну, а?

Марго, еле сдерживая смех, ответила:

– По-моему, вы никогда не ошибаетесь.

Помолчали, глядя в темноте друг на друга. Джип переступил с ноги на ногу на плечах Пипа, у него уже завертелись в голове какие-то по-обычному складные фразы, он раскрыл рот и выдавил:

– А вы… любите музыку?.. Играете… на чем-нибудь?

– На клавесине, как моя прапрабабка Мария-Антуанетта, – чинно ответила принцесса Маргарита. Джип вздохнул, повертелся на плечах у Пипа.

– Я тоже очень люблю музыку, – сказал он, наконец. И снова возникла ужасная нелепая пауза, которую прервал недовольный ноющий голос Пипа:

– Ну, скоро вы там?

– Пип, Пип! – быстро заговорил Джип. – Подожди немного, что тебе сделается?

– Не могу, – сказал Пип сердито. – Устал я, понимаешь? Слезай!

– Он прав, – сказал Джип, глядя вверх на смутный белый силуэт в окне.