Последняя гавань Белого флота. От Севастополя до Бизерты - [105]

Сначала эта сенсация выглядела так: в Босфоре нашли русскую подводную лодку. Потом, ограненная фактами, она приняла вполне достоверный вид, что ничуть не умалило трагедии, разыгравшейся в мае 1917 года почти без свидетелей: русская подводная лодка «Морж» подорвалась и затонула в босфорском заливе Буюк-Лиман со всем экипажем. Береговой пост турецкого флота заметил взрыв, и к месту гибели субмарины вышел буксир с немецкими офицерами на борту. Капитан Кох обнаружил на плаву куски нескольких тел. Их подняли, по уцелевшим документам определили, что это командир подлодки старший лейтенант Альфред Гадон (немец на русской службе), инженер-механик и матросы. Капитан Кох взял на себя труд предания земле останков русских моряков. Подводники «Моржа» были опущены в братскую могилу с воинскими почестями, под духовой оркестр. Как ни странно, но в Стамбуле их похоронили на русской земле: лесной участок на берегу Босфора был куплен для дачи российского посольства еще в екатерининские времена.

После Первой мировой войны с восстановлением дипотношений Турции с Советским государством сюда вновь вернулись дипломаты. Но кому из них было дело до могил «царских моряков» в глухоманном углу дачною парка?

Лишь два россиянина услышали эхо того глухого взрыва на Босфоре — спустя семь десятилетий. Капитан 2-го ранга Игорь Столяров и исследователь флотской старины Владимир Лобыцын — именно они начали труднейший архивный поиск со множеством неизвестных. Впрочем, множество неизвестных определялось довольно точно — 42, сорок два человека погибли на «Морже» в том роковом походе. Сорок два имени установили энтузиасты, а мастера московской фирмы «Бланд» бескорыстно выбили их на бронзовой доске. Десятки писем и сотни лобыцынских звонков, факсов различные инстанции — МИДовские, флотские, церковные — привели к тому, что генеральное консульство РФ в Стамбуле положило на забытые могилы мраморные плиты и установило обелиск с бронзовой доской. Открывать памятник прилетела из Москвы небольшая делегация во главе с В. Лобыцыным, в нее входили также три священника, благословленные Патриархом Московским и всея Руси Алексием II, моряк-подводник капитан 1-го ранга Сергей Кубынин и автор этих строк.

В торжественной церемонии приняли участие тогдашний Чрезвычайный и Полномочный Посол России в Турции Вадим Кузнецов, тогдашний Генеральный консул России в Стамбуле Леонид Манжосин, многие сотрудники посольства и генконсульства вместе с женами, детьми. Недоумение вызвало лишь то, что из Анкары не приехал российский военно-морской атташе, который по долгу службы обязан был присутствовать на подобном мероприятии.

Капитан 1-го ранга Сергей Кубынин сам пережил трагедию гибели подводного корабля: в 1981 году, будучи старпомом на подлодке С-178, затонувшей в Японском море на глубине 36 метров, он на вторые сутки пребывания на грунте сумел выпустить через торпедный аппарат 26 уцелевших моряков, покинув корабль, как подобает командиру, последним. В назначенный час под звуки российского гимна Кубынин снял полотнище Андреевского флага с белой мраморной плиты, поставленной в память экипажа «Моржа». И в тот момент, когда священники начали панихиду «по воинам, положившим жизни на морях за веру и Отечество», над Босфором заревел густой бас какого-то судна, шедшего через пролив. Не хотелось думать, что это всего лишь случайность, — так удачно он вплелся в поминальный ритуал.

— Сие знамение Господне, — сказал потом седобородый отец Герасим, настоятель храма при Академии Генерального штаба — Богоугодное дело сделали, вот небеса и откликнулись.

* * *

За четыре года Первой мировой войны Черноморский флот России потерял всего лишь одну подводную лодку — «Морж». Это был последний русский корабль, погибший в нашей последней войне с Турцией.

Генеральный консул России в Стамбуле Л. Манжосин, обращаясь к аудитории, состоящей из представителей турецкой и российской общественности, сказал:

— Почему-то историки все время ведут подсчеты русско-турецких войн. Но ведь за пятьсот лет дипломатических отношений между нашими странами на вооруженные конфликты приходится всего лишь 23 года. Что же мы делали остальные четыреста семьдесят семь лет?

Аудитория задумалась, а потом зааплодировала.

* * *

На верхние могилы мы не пошли — недавний ливень размыл тропу. Провели панихиду у нашего памятного знака. Потом положили цветы и венки, я поставил в вазочку только что срезанные садовником розы.

Ко мне подошел старший советник генконсульства Хапилов с женой Ольгой. Они жили в Североморске, и сразу пошли общие воспоминания, поиски общих друзей и знакомых...

Подошел к нам наш посол Владимир Ивановский. Обнялись — он и земляк мой, и моряк в молодые годы...

А потом дали знать о себе наши артисты. Ирина Крутова начала концертную часть с любимого романса «Белая акация»... «Боже, какими мы были наивными...» Ну и конечно же, как на заказ — «Гори, гори, моя звезда...».

А над Стамбулом сияло июльское полнолуние!

* * *

Отошли от стенки Каракея после полуночи. Снимал ночной Стамбул — мосты, мечети, крепости... Прекрасен ты, Царь-град!

Крепость Константина Великого. После Великой Китайской стены — 2-е место в мире по длине и толщине стен — 22 километра. Но пал. Константинополь, ибо не стены — главная защита города