Последняя Дверь - [15]

– Как? – не понял Джейс. – Император? Просто так, у всех на виду?!

Дело в том, что в нынешние времена Император по каким-то особым соображениям не показывался гражданам – хотя, разумеется, неотрывно следил за их успехами и неустанно работал ради их блага, как постоянно повторяли на всех мероприятиях. Никто даже не знал, на самом деле, лад он или человек – вариант с орком почему-то вовсе не рассматривался.

– Ага, – подтвердила ладка, не углубляясь в дальнейшее обсуждение этой темы. – Когда в бою наступал решающий момент, один соперник был обезоружен и разбит, а другой торжествовал, зрители определяли судьбу проигравшего. Для этого существовали специальные жесты – показывая один, они демонстрировали желание оставить человеку жизнь, показывая другой – велели сопернику убить его. Финальное решение было за Императором, но при этом сохранять жизнь всем было нельзя – это считалось признаком жадности, ведь бойцы и их вооружение стоили денег.

– Постой-постой! – перебил её Джейс. – Ты сейчас сказала «убить»?!

Ладка посмотрела на него и, казалось, в золотых глазах на секунду мелькнуло раздражение:

– Когда я сказала «жизнь и смерть», ты, выходит, счёл это фигурой речи?

Джейс смотрел на неё, широко раскрыв глаза и рот.

– Разумеется, я не шутила и не говорила метафорами! Для подобных глупостей не стоило тащить тебя в такую даль.

Да, тысячи лет назад здесь, в этом самом месте, одни люди убивали других людей, а также животных. И это считалось нормальным, почиталось за развлечение и объединяло посильнее, чем многие из мероприятий, проводимых сейчас.

Джейс был шокирован её словами. Услышь их в этот момент Наставники, Серси бы непременно наказали – и не посмотрели бы даже, что она – ладка.

– Вон в тех лабиринтах, которые ты видишь на месте арены, бойцы ожидали своего выхода, скованные цепями, – говорила дальше Серси. – Когда это место только построили, игры в честь его открытия длились девяносто семь дней. Было загублено столько жизней, сколько уносила не каждая война…

Война. Вот оно – это слово, объясняющее всё.

Теперь Джейс, кажется, понял. Понял, что война – это не просто историческое событие, война – это суть, сама человеческая природа Древних. А как иначе объяснить тот факт, что то, о чём рассказывала Серси, было возможным, причём для этого не требовалось ни глобальных конфликтов, ни роковых потрясений?

Вопрос в другом: действительно ли люди сумели изжить это в себе?

– … Для организации боёв был учреждён специальный орган – Министерство Игры…

Хотелось закрыть уши руками и не слушать этот ужас больше…

Однако Серси всё говорила, говорила и говорила:

– … Ажиотаж вокруг игр возрос до такой степени, что в бойцы поступали добровольно свободные люди. Но даже при этом профессия Наставника бойцов считалась самой отвратительной из всех, даже хуже, чем торговец доступными женщинами…

«Какое лицемерие!» – подумал Джейс.

– … Доподлинно известен случай, когда на арене сражался правящий Император того времени…

«Они что там все, с ума посходили?!» – хотелось крикнуть Джейсу.

Голова его кружилась от ощущения сюрреалистичности данной истории, однако он чувствовал, что всё это – правда, и от этого становилось по-настоящему тошно.

– … Приверженцы единого бога всегда пытались убедить власти, что игры – это зло…

«Неужели для того, чтобы это понять, людям нужен был бог?!» – поразился Джейс.

– … Однажды один из них выскочил на арену во время боя – он пытался остановить сражавшихся, чтобы избежать кровопролития.

– Они… убили его? – дрожащим голосом спросил Джейс.

– Убили, но только не они. Несчастный был растерзан разъярённой толпой. – Серси на минуту замолчала, словно давая спутнику прочувствовать сказанное. – Зато это послужило толчком к тому, чтобы бои между людьми наконец были отменены. Хотя животных на арене продолжали убивать ещё в течение многих лет.

Они погрузились в молчание.

Джейсу хотелось встать и уйти. Уйти подальше от этого ужасного места, которое зачем-то уцелело при Падении, когда столько всего хорошего и доброго рухнуло и превратилось в пыль.

Пятьдесят тысяч человек, которые надевали свои лучшие одежды, чтобы идти и смотреть, как подневольные бойцы убивают друг друга… Император, считавший это опорой своей власти… Разъярённая чернь, готовая растерзать любого, кто посмеет мешать её развлечению…

Обо всём этом было невыносимо думать. Однако Джейс думал и продолжал сидеть на месте.

А Серси не торопила его и сидела рядом, молча скользя взглядом по изгибам лабиринта на месте арены.

Наконец Джейс решился нарушить тишину.

– Отведи меня домой, – негромко попросил он.

– Как скажешь, – пожала плечами ладка. – Всё равно пик жары наступит с минуты на минуту.

Надо же. А Джейс, безотчётно увлечённый её рассказом, совсем этого не заметил.

Фаза 7. Контраст

Переступая порог своего дома, Джейс был так же погружен в себя, как когда сидел на трибуне древней Арены Смерти. Он не помнил даже, как они с Серси дошли обратно до Двери, но готов был поклясться, что за всё это время ими не было сказано ни единого слова.

Мысли Джейса были до такой степени заняты тем, что он в этот вечер узнал от ладки, что он даже не заметил сидящую за столом Надин, когда зашёл на кухню.