Последний звонок. Том 1 - [6]

Похоже, в этот момент мама Кати отбросила все ступени, и ракета ее ненависти устремилась в открытый космос:

— А давай прям тут, чего уж! — повысила она голос. — Хуже-то не будет.

Брик повернул голову к ней, несколько секунд молча вглядывался, и эти несколько секунд женщина молчала — о, чудо!

— Я бы, с вашего позволения, предпочел туалет. Помимо прочего, там наверняка можно вымыть руки и умыться. Дима! Пожалуйста, покажи пальцем, я сейчас с трудом ориентируюсь, а верить могу только тебе.

Я вспоминал эту манеру речи, эти жесты, этот взгляд… Но ведь все это иногда проскальзывало и у Бори. И под препаратом он нередко вел себя странно.

— Туда, — указал я в коридорчик. — Прямо и налево.

В ответ Брик показал два больших пальца, улыбнулся и вышел. Вслед ему с удивлением посмотрела Катя. Я взглянул на Жанну, но та осталась спокойной. Конечно, в школе-то она почти не общалась с Бриком. Или, вернее, с Маленьким Принцем.

«Бред! — сказал я себе. — Этого не может быть. Принц вернулся туда, к своим. Этим — не то богам, не то призракам. Он — существо высшего порядка, которому нет дела до людей. К его услугам вся Вселенная. Зачем ему возвращаться на Землю? В то же самое тело? Бессмыслица».

Что-то сказала Катя. Я заставил себя прислушаться:

— … все обсудили тысячу раз! Ему и так плохо, зачем ты делаешь хуже? Чего ты добиваешься?

— Я делаю хуже? — всплеснула руками, мать Кати. — Да куда хуже? Куда?! Очнись ты, наконец!

— Мама, пожалуйста. — Катя побледнела. — У меня сегодня свадьба.

— Нет, — покачала головой мама. — Я отказываюсь признавать это свадьбой.

— Так, может, ты тогда уйдешь?

После этих слов смолкли все звуки в мире. В ушах зазвенело от тишины. Женщина встала. Синхронно с ней, поддерживая под локоть, поднялся мужчина.

— Хочешь, чтобы я ушла? — Женщина говорила, как трагическая актриса на сцене театра. — Оставила тебя одну, с твоим дебилом?

Она до отвращения напомниала мне собственную мать. Та тоже никогда не знала меры: если начинала давить, то давила до конца, до треска костей, а когда я был вынужден дать отпор — заливалась слезами. Но все это происходило только дома. Представить себе, что моя мама устраивает сцену на людях…

Она устроила мне множество сцен, когда выяснилось, на ком я собираюсь жениться. Мне пришлось многое выслушать. Что Жанна легкомысленная, что она меня бросит, что будет изменять. На фразе «дочь проститутки» я молча встал и вышел из родного дома, куда только что приехал погостить на пару дней. Уехал из города. Не слушал ни криков, ни слез, не отвечал на телефонные звонки. Принял лишь один — у меня на него особый рингтон. «Ты чего там с матерью сделал? — спросила Жанна. — Она мне десять минут в трубку рыдала, думает, разбился насмерть».

На этом сцены закончились. Но Катя — не я. И сейчас она, скорее всего, начнет извиняться за резкие слова, просить прощения, заставляя эту женщину раздуваться от гордости пополам с дерьмом.

— При всем уважении! — В помещении вновь появился Брик. Побледневший, с заострившимися чертами лица. — При всем уважении, почтеннейшая, я не дебил. Убийца-психопат с раздвоением личности — это пожалуй, но не дебил. Поверьте, вам абсолютно не о чем волноваться. Катя в надежных руках.

Родители Кати попытались отступить, но сзади стояли стулья. Брик же успокаивающе поднял руки:

— Я понимаю. Разумеется, вы любите свою дочь и хотите для нее лучшей судьбы. И, поверьте, я ощущаю то же самое. — Его ладони опустились на плечи отца и матери. — Катя решила, что будет счастлива со мной. Для меня это решение так много значит, что я постараюсь сделать все, чтобы она была действительно счастлива. Задумайтесь, чего вы хотите: видеть ее живущей по вашему сценарию, со слезами на глазах, или видеть ее улыбку? Я ненавижу, когда она плачет, и моя работа — этого не допускать. Если ваша работа заключается в обратном, то с этого дня мы — враги. Вам действительно нужен враг, такой как я?

Каждое слово он произносил с улыбкой. Но улыбка менялась. Сначала она была добродушной, в середине сделалась грустной, а под конец отдавала безумием. Мужчина и женщина замерли перед ним, как кролики перед удавом. А удав смотрел то на одного кролика, то на другого, выбирая, кого сожрать первым.

— Офигеть, — прошептала Элеонора. — Карлсон вернулся. Пора прятать варенье.

Да, наверное, она первая все поняла и не стала искать других объяснений. Я же — искал. И постарался не обратить внимания на эту фразу, вспомнил ее только ночью.

Должно быть, что-то заподозрила и Катя, потому что в ее голосе прозвучало удивление и вопрос. Не такой вопрос, которым пытаются привести человека в чувства, а такой, который задают, натолкнувшись на кого-то в темноте:

— Боря? — Она сделала крохотный шаг от стены к нему и замерла.

Брик повернул к ней голову. Кате досталась добрая улыбка, хорошая и — ни одного слова. Потому что в этот момент открылись двери торжественного зала, и сияющая женщина лет сорока в ослепительно-белой блузке и черной юбке произнесла:

— Прошу вас, жених и невеста, гости…

— Сию секунду, — перебил Брик и, убрав руки с плеч будущих тещи и тестя, заметил: — Кстати говоря, у вас в туалете нет полотенец. Я не возмущаюсь, просто говорю, потому что верю: это исключительная случайность.