Последний звонок - [12]

Но сейчас эта комната выглядела так, как будто компания необычайно зловредных домовых трудилась здесь не меньше сотни лет. Все картотечные ящички были открыты. Бумаги, разбросанные вокруг, кое-где покрывали пол слоем в пять футов толщиной. Повсюду валялись папки и скомканные или разорванные документы.

Стэнтингтон ступил в комнату. Он оттолкнул клочки бумаги, которые стайкой собрались вокруг его ног, как осенние листья после порыва ветра.

– Нортон! – заорал он.

Худой лысый человек подошел к нему.

– Да, сэр?

– Что здесь происходит?

– Может быть, вы мне это объясните, – произнес со злостью Нортон.

– Я сыт по горло вашей грубостью! – закричал Стэнтингтон. – Что здесь стряслось?

– А вы не понимаете, адмирал? Это же часть вашей новой политики открытых дверей. Припоминаете? Вы собирались продемонстрировать, как открыто и честно работает нынешнее ЦРУ, и объявили, что намерены соблюдать новый закон о свободе информации. Вы пригласили сюда всех желающих. Они посыпались мне на голову, как саранча, и все с этим вашим заявлением в руках. Вот они-то все и разворотили.

– И вы не пытались их остановить?

– Я пытался, – сказал Нортон. – Я позвонил в юридический отдел, но там мне сказали, что без разрешения суда ничего нельзя сделать.

– Так почему же вы не получили разрешение?

– Я попросил сделать это юристов. Они стали тянуть соломинку, чтобы выяснить, кому идти в суд.

– Это почему еще?

– Они сказали, что всякому, кто этим займется, вы можете оторвать яйца. Или отдадите его под суд.

– Хорошо, хорошо. И кому выпало идти? – спросил Стэнтингтон.

– Никому. Все соломинки оказались короткими.

– И что же вы собираетесь делать? – осведомился Стэнтингтон. – Кстати, сколько вы здесь уже работаете?

– С тех пор, как образовали ЦРУ, сразу после второй мировой войны, – ответил Нортон. – А сейчас я собираюсь дождаться мусорщиков и выкинуть весь этот хлам. А затем я собираюсь подмести пол последний раз, а затем я собираюсь уволиться, а затем я собираюсь послать в задницу все ваше ЦРУ, политику открытых дверей и закон о свободе информации. Надеюсь, у меня хватит на это мужества. Теперь все?

– Не совсем. Мне нужно досье, – сказал Стэнтингтон.

– Скажите мне, какое, и я попрошу мусорщиков приберечь его для вас.

И Нортон, постанывая, вернулся к своему столу.

– Свобода информации, – тихо произнес Карбенко. – Не могу поверить, что вы это сделали. Вы знаете, как мы в России охраняем нашу секретную информацию?

– Могу себе представить.

– Не уверен, что можете хотя бы представить, – возразил русский шпион. – Мы держим ее всю в одном здании, которое окружено высокой и толстой каменной стеной. Стена сама по себе тоже окружена забором, по которому пущено высокое напряжение. Если вы подойдете к забору и каким-то образом ток вас не убьет, тогда вас застрелят. Если вы преодолеете забор, вас разорвут на куски свирепые псы, если, конечно, к тому времени опять же не застрелят. Вы будете застрелены, если коснетесь стены, и если переберетесь через нее, и если подойдете близко к зданию. Если же вам удастся проникнуть внутрь, вас сначала подвергнут пыткам, а затем уже расстреляют. Чтобы воздать вам по заслугам, убьют и вашу родню. О друзьях мы тоже не забудем. А здесь... здесь вы устраиваете проходной двор. – Он присвистнул от удивления. – Скажите, адмирал, вы действительно руководите ЦРУ или это все какое-то телешоу?

– Я, конечно, высоко ценю то, что вы указываете мне, как я должен работать... – начал Стэнтингтон.

– Есть ведь в мире и еще кое-кто, – прервал его Карбенко. – Вы разгоняете агентов и ослабляете свою организацию, и очень скоро этот кое-кто станет слишком самоуверен, решив, что США теперь безопасны, как тигр, у которого выпали зубы.

– Вы говорите о России?

– Возможно, – сказал Карбенко. – И это будет трагедией для всех нас, – добавил он задумчиво.

– Пойдемте отсюда, – сказал Стэнтингтон, выводя Карбенко наружу. По дороге он пробурчал Нортону: – Не трогайте тут ничего. Я пришлю сюда людей, они что-нибудь сделают.

Вернувшись наверх, Стэнтингтон велел начальнику оперативного отдела послать всех, кто был в здании, вниз в комнату архивов, чтобы они нашли хоть что-нибудь относительно проекта «Омега».

– Вы имеете в виду всех, кто имеет доступ к сверхсекретной документации? – уточнил начальник оперативного отдела.

Стэнтингтон покачал головой.

– Я сказал всех, и я имел в виду всех. Даже если какой-нибудь мелкий служащий и не имеет доступа, почему он должен быть единственным в стране человеком, который не знает наших тайн? Поторопитесь, мы ждем.

Полчаса Стэнтингтон и Карбенко провели в кабинете адмирала, храня гробовое молчание. Затем раздался стук в дверь, и Стэнтингтон впустил начальника оперативного отдела. При виде Василия Карбенко, сидящего напротив директорского стола, брови вошедшего удивленно приподнялись.

– Я могу подождать, – произнес он.

– Не беспокойтесь, – сказал Стэнтингтон. – Василий знает все наши секреты. Ну как, выяснили что-нибудь на счет проекта «Омега»?

– Во всей комнате мы нашли только одни документ, в котором упоминается проект «Омега». Это личное досье.

– И что там говорится?