Последний звонок - [38]

— Всё будет, парень! И, позволь сказать, я уважаю твой выбор. На мой вкус, он исполнен самомотивации. А теперь съёбывай, пока тебя не поймали!

Калеб бежит к своей машине. Вытаскивает мешки с песком, цементом и щебнем, и принимается за дело, которое любит больше всего. Немножко «Сделай Сам». Независимо от времени, места и работы, мысль о творчестве в отношении практических вопросов посылает по его венам волну гордости. Есть что-то честное и фундаментальное в поте на лбу. Вонючих подмышках и грязных руках. Калеб чувствует это, размешивая бетон. Хорошая крепкая смесь 1:1:4, и добавить ведро быстросхватывающегося раствора.

Таскает вёдра по дороге и заливает бетон в двигатель этому пиздюку. Проделывает эту процедуру шесть раз, пока бетон не доходит до края, захлопывает капот и исчезает. Тихо, как преступник.

Калеб едет домой и размышляет о действиях Джейн и Джеймса. Есть за столом Свита и смеяться над его шутками. Господи Боже, почему? Почему? Какая сила заставила их предать его? От этого человека метастазами, как рак, расползается зло. Его надо вырезать. А не опекать и откармливать.

Калеб в ванной сидит на толчке. Заботы и стресс заставили его кишки рычать. Мысль о потере половины дома запустила процесс! Старался не ебаться как, и никакой награды за самоотверженную работу. Делает систему наклонных зеркал на полу и краю ванны. Теперь он может провести ректальное обследование, регулируя угол наклона зеркальца для бритья. Через увеличивающую сторону. Зрелище не для слабонервных. Проглоченный мяч для гольфа теперь играет в крикет! В компании со вздутыми швами и, что хуже, тонкой струйкой крови! О Боже! Его разрывает на куски!

Звук телефонного звонка в прихожей отчасти приводит его в чувства. Надо побыстрее ответить. Бежать отсюда, но легче сказать, чем сделать, учитывая кошмарный фекалий, застрявший где не надо. Нужно время, чтобы он вернулся в свою нору.

Сюрприз! Сюрприз! У телефона Джейн. Господи! Блядская конспирация! Надо не подать виду, что он её уже видел. Пускай говорит сама. Ну, после трёпа ни о чём.

— Слушай, отец. Не проси меня судить о ваших поступках. Ага. Я люблю вас обоих. Я не собираюсь вставать на чью-то сторону.

— Значит, блядь в роли матери тебя вполне устраивает?

— Не называй её так!

— Почему нет? Это же правда.

— Отец, хочешь совет?

— Смотря какой.

— Отпусти её. Она явно приняла однозначное решение.

— Это она тебе сказала?

— Да.

— Не могу, Джейн. Я слишком её люблю. Крииз.

— Ты самому себе делаешь больно.

— Я до сих пор верю, что мы можем снова быть вместе. Я не отпущу её без борьбы.

— Ладно, мне пора, деньги кончаются. Отец, не пропадай там. Аккуратнее.

— Джейн. Ты ещё здесь?

— Да. Быстрее, что там?

— Тебе понравился сегодняшний ужин?

На долгую секунду устанавливается молчание. Театральная пауза, и он наносит следующий удар. В его глазу слеза, когда он произносит:

— Ты смеялась над каждой его шуткой?

Ком в горле, когда он кладёт трубку. Ей будет о чём подумать. Сука!

Калеб в одиночестве стоит в прихожей. Штаны на лодыжках. Колени полусогнуты, чтобы ослабить давление. Теперь он знает, что дети во вражеском лагере, и чувствует себя совсем покинутым. Кай сука, что так с ним обошлась! Любящая, тесная семья, где всё под контролем. Будущее аккуратно расписано, и в нём они живут долго и счастливо. А она всё пустила на хуй. Калеб понимает, как же ему повезло, что есть работа, за которой он может забыть о проблемах. Без интеллектуального напряжения, которого требует работа, он бы как пить дать сошёл с ума.

Симфония Малера на полной громкости, пока Калеб обдумывает текущее состояние дел. Он бы пошёл в котельную и поработал над тоннелем, но В.М. Рис устроил вечеринку Ассоциации Учителей и Родителей. Не стоит идти туда, рискуя быть замеченным. Майор Перкинс будет там охранять кабинет, а заодно и тешить свой конец. Без квартплаты. Везучий ублюдок. Калеб сказал ему, что если тот заскучает, может раскрасить пару страниц в Национальном Учебном Плане. Курпал и Газале помощь будет не лишней, чтобы документ был готов к понедельнику. Он подумал, что милый бледно-жёлтый подойдёт. Чтобы сочетался с полосками на спине Риса.

Калеб всё глубже и глубже погружается в мрачное отчаяние. Малеровское настроение выдавливает слёзы. Он сидит, смотрит на пылающие угли, рядом — пустые бутылки.

Ему отчаянно нужна женщина рядом. Здорово бы Анжела Уайт, но она уехала на курсы выходного дня. По крайней мере, так она ответила, когда он ей звонил. Калеб глотает последний Крышняк и пытается вспомнить, что сказал Эррол. Не может.

В языках пламени танцует тело. Обнажённое, колышется в огне. Прекрасная девушка. Молодая, наверно лет шестнадцати. Гибкие, плавные движения. Манит его к себе. Знойная искусительница, как они есть. Потихоньку он начинает различать лицо. О Боже! Он её знает. Линда Коулс! Вот кто! Калеб вздёргивает себя на непослушные ноги и бредёт к сосновой двери. Он сделал её сам, ножом «Стэнли». Цвет усилен светлой краской под дуб. Выходит в прихожую. Находит куртку и достаёт визитку. Ту, которые она использует только для бизнеса. Набирает номер и слушает гудки. Отвечает голос.