Последний знаменный - [128]
Она замерла в ужасе при звуке, послышавшемся за спиной. Неужели они возвращаются, чтобы снова мучить ее...
— Тебе очень больно, — послышался мужской шепот. Виктория медленно, царапая подбородок о железо, повернулась. До рассвета оставалось около часа и было очень темно; она могла различить только тень. — Я освобожу тебя, — сказал мужчина, и она узнала голос.
— Цин Сань! — выдохнула она.
— Не шуми, — предупредил Цин. — Я тебя освобожу, если ты станешь моей женщиной. Я видел тебя тогда, с Таном, и не могу забыть, какой ты была в тот день, когда мы давали клятву. Я захотел тебя тогда, но знал, что должен терпеливо ждать. Теперь ты должна стать моей — или умереть.
Виктория ни минуты не колебалась. Она согласится на все, лишь бы выбраться из клетки.
— Согласна, — простонала она, — согласна, я буду твоей.
— Ты должна поклясться именем христианского Бога.
Виктория резко набрала воздух. Бог простит ее.
— Я клянусь.
Цин Сань подошел к клетке и отомкнул запоры, затем отвернул болты на стальном ошейнике. Колени Виктории подломились, и она упала ему на руки.
— Нам надо спешить, — сказал он. — Лагерь проснется через час.
— Воды, — взмолилась Виктория. — Я умираю без воды.
Цин Сань поднес ее к ожидающим в стороне лошадям, достал из переметной сумы флягу и приложил к губам женщины. Никогда в жизни ей не приходилось чувствовать большего блаженства.
— Ты можешь сидеть? — спросил он.
Ягодицы Виктории горели от боли. И она не могла далеко уйти в таком состоянии, но мысль о том, чтобы лечь поперек седла лицом вниз, была невыносима.
— Я сяду. У тебя есть какая-нибудь одежда для меня?
— Мы подыщем для тебя одежду потом.
В этот момент Виктория не собиралась спорить. Он оседлал две лошади. Она осторожно опустилась в седло и чуть не закричала от боли, но крепко стиснула зубы и поскакала за ним вой из лагеря.
— Если ты попытаешься бежать, мисс Виктория, я тебя застрелю, — предупредил он и указал на винтовку за спиной и револьвер на поясе.
— Я не убегу, — заверила она. — А как же охрана?
Цин Сань ухмыльнулся:
— Я должен охранять лагерь в этот час. Разве я не умный?
— Да, — согласилась Виктория, — ты очень умный.
Виктория не имела представления, что было на уме у Цин Саня. Если он собирался вернуть ее в Ханькоу, то можно будет выдвинуть обвинение в изнасиловании, и братья разберутся с ним позднее. Но, проехав более полумили, она поняла, что они направляются на северо-восток, в противоположном направлении от реки и Ханькоу. Если она собиралась спасаться, то это нужно делать как можно скорее.
— Куда ты меня везешь? — спросила она.
— В безопасное место, — ответил он. Когда рассвело, он натянул поводья. — Мы остановимся в этом лесу.
Они находились в густом лесу у подножия гор, далеко от реки, как показалось Виктории. Но от лагеря гоминьдановцев их отделяло не больше десяти миль.
— По-твоему, здесь мы в безопасности? — спросила она. — Они легко найдут нас по следам.
Цин Сань ухмыльнулся на ходу, ведя ее к ближайшим зарослям деревьев.
— У них нет времени гоняться за нами. Сегодня они атакуют Ханькоу.
— Атакуют Ханькоу? Эта группа людей?
— На подходе с гор многие тысячи. Решение принято еще до боя у русской концессии. Теперь их не остановишь.
— Но без Тана или дополнительного оружия восставших перебьют. Знаменные в полной готовности отразить нападение.
Цин Сань снял ее с лошади:
— Теперь это не наша забота. Чем больше гоминьдановцев перебьют, тем лучше для нас. — Она попыталась избавиться от его рук, поддерживающих ее, но он усадил ее на землю и сразу начал лапать за грудь. — Я мечтал обладать тобой многие годы, — сказал он.
— Я очень голодна. У тебя нет еды?
— Какая же ты бесчувственная, женщина, — проворчал он. Но отвернулся от нее, чтобы расстегнуть переметные сумы. Она уставилась на винтовку и револьвер, заметила также длинный нож, висящий у него на бедре. Не попытаться ли завладеть каким-либо его оружием... Он не крупнее ее, но не изнурен, как она, страдающая от боли в каждой мышце, в каждой косточке. Нет, придется набраться терпения.
Цин Сань бросил сумы на землю:
— Вот еда. Огонь на всякий случай разводить не будем.
Виктория стала на колени перед сумами, нашла там немного хлеба и мешок с холодной свининой. Она набила рот и подошла к лошади, чтобы попить воды. Пока она пила, Цин Сань стоял рядом, щупая ее груди, ягодицы, лаская лобок.
— Мне необходимо облегчиться, — сказала она.
Он отступил в сторону, а она пошла в кусты. Она думала найти какое-нибудь оружие, но там не оказалось ничего подходящего. Даже если бы ей удалось что-то найти, на голом теле ничего не спрячешь. Придется использовать его собственное оружие. Она наблюдала за ним через кусты. Цин Сань снял винтовку, расстегнул ремень, с которого соскользнули кобура и ножны, и положил рядом с собой на землю. Затем он разделся. С тех пор, когда она последний раз видела его голым семнадцать лет назад, он растолстел. И он был явно возбужден.
— Выходи, женщина! — позвал он.
Виктория вышла из-за кустов. Она медленно двинулась к нему, покачивая бедрами и прикрыв грудь руками, облизывая губы и двигая головой так, чтобы ветер развевал ее волосы. Как она и рассчитывала, вид ее был неотразимым. Он пошел ей навстречу. Она подпустила его почти вплотную — его лицо и пенис говорили о непреодолимой похоти, — затем резко бросилась в сторону, упала на землю и перекатилась за его спину. Когда она поднималась на ноги, секунды для нее растянулись в века. Цин Сань взревел в гневе и обернулся.
Признанный мастер исторического романа — английский писатель Алан Савадж захватывающе повествует о средневековом государстве Великих Моголов в Индии, прослеживая его историю от периода становления до заката. Догадка, вымысел и исторический факт, причудливо переплетаясь, преломляются сквозь призму судеб нескольких поколений Блантов, выходцев из Англии, волею провидения оказавшихся в экзотической, неизведанной стране, ставшей для них второй родиной.
Алан Савадж — псевдоним английского писателя (его настоящее имя неизвестно), пишущего исторические романы о Ближнем Востоке. Он автор популярнейших романов «Могол», «Королева ночи», «Османец», «Повелительница львов».Роман «Восемь знамен» повествует о судьбе нескольких поколении семьи Баррингтонов, пиратов, воинов и купцов, связавших свою жизнь с Китаем.
В 1448 году английский канонир Джон Хоквуд прибывает в Константинополь. И здесь, в столице Византии, где сходятся Запад и Восток, начинается полная интриг и непредсказуемых событий жизнь нескольких поколений Хоквудов. В 1453 году Константинополь пал под натиском турок. А Хоквуды, волею судьбы, попадают в лагерь врага и вынуждены служить завоевателям в их победном марше по Средиземноморью[1].
Полная драматизма история жизни, любви, страданий и мытарств, отчаянной борьбы за власть, а подчас и за собственную жизнь Маргариты Анжуйской, волею судьбы ставшей супругой короля Генриха VI, переносит читателей в средневековую Англию и погружает в водоворот знаменитых исторических событий — вошла Алой и Белой Розы между сторонниками династий Ланкастеров и Йорков за право на трон. Известный мастер исторического жанра — Алан Савадж сумел придать роману особый колорит, ведя повествование устами самой королевы Маргариты.
В детстве она была Софьей Олелькович, княжной Слуцкой и Копыльской, в замужестве — княгиней Радзивилл, теперь же она прославлена как святая праведная София, княгиня Слуцкая — одна из пятнадцати белорусских святых. Посвящена эта увлекательная историческая повесть всего лишь одному эпизоду из ее жизни — эпизоду небывалого в истории «сватовства», которым не только решалась судьба юной княжны, но и судьбы православия на белорусских землях. В центре повествования — невыдуманная история из жизни княжны Софии Слуцкой, когда она, подобно троянской Елене, едва не стала причиной гражданской войны, невольно поссорив два старейших магнатских рода Радзивиллов и Ходкевичей.(Из предисловия переводчика).
Роман «Серапионовы братья» знаменитого немецкого писателя-романтика Э.Т.А. Гофмана (1776–1822) — цикл повествований, объединенный обрамляющей историей молодых литераторов — Серапионовых братьев. Невероятные события, вампиры, некроманты, загадочные красавицы оживают на страницах книги, которая вот уже более 70-и лет полностью не издавалась в русском переводе.У мейстера Мартина из цеха нюрнбергских бочаров выросла красавица дочь. Мастер решил, что она не будет ни женой рыцаря, ни дворянина, ни даже ремесленника из другого цеха — только искусный бочар, владеющий самым благородным ремеслом, достоин ее руки.
Мрачный замок Лувар расположен на севере далекого острова Систель. Конвой привозит в крепость приговоренного к казни молодого дворянина. За зверское убийство отца он должен принять долгую мучительную смерть: носить Зеленый браслет. Страшное "украшение", пропитанное ядом и приводящее к потере рассудка. Но таинственный узник молча сносит все пытки и унижения - и у хозяина замка возникают сомнения в его виновности. Может ли Добро оставаться Добром, когда оно карает Зло таким иезуитским способом? Сочетание историзма, мастерски выписанной сюжетной интриги и глубоких философских вопросов - таков роман Мирей Марк, написанный писательницей в возрасте 17 лет.
О одном из самых известных деятелей Белого движения, легендарном «степном волке», генерал-лейтенанте А. Г. Шкуро (1886–1947) рассказывает новый роман современного писателя В. Рынкевича.
«На правом берегу Великой, выше замка Опочки, толпа охотников расположилась на отдых. Вечереющий день раскидывал шатром тени дубравы, и поляна благоухала недавно скошенным сеном, хотя это было уже в начале августа, – смутное положение дел нарушало тогда порядок всех работ сельских. Стреноженные кони, помахивая гривами и хвостами от удовольствия, паслись благоприобретенным сенцем, – но они были под седлами, и, кажется, не столько для предосторожности от запалу, как из боязни нападения со стороны Литвы…».