Последний знаменный - [123]
— Какую помощь ты можешь мне предложить? — спросила Виктория.
Она встала. Тело ее высохло, и халат упал на пол.
Моника прикусила губу. Виктория оставалась красивой женщиной, хотя ее грудь слегка опустилась, а бедра немного раздались, что выдавало возраст, но не умаляло, а скорее добавляло ей привлекательности. Но с поры диких приключений детства во время «боксерского» восстания Моника превратилась в благопристойную женщину и нагота Виктории ее смущала.
— Тогда прими мои заверения в симпатии, — проговорила она.
— Что ж, благодарю. — Виктория легла поперек кровати на живот, уперев подбородок в край постели, темные волосы закрыли ее лицо.
Моника встала и взглянула на голую спину своей золовки.
— Хорошо, что ты дома, — солгала она. — Нам о многом надо поговорить.
Виктория откинула волосы с лица:
— Я уезжаю.
Моника уже у двери удивленно остановилась:
— Куда ты собираешься?
— Назад в Ханькоу. Теперь там мой дом.
— Да, но без сомнения...
— Я хочу там жить, Моника. Туда и Мартин вернется ко мне, если он вообще собирается вернуться.
Моника облизнула губы. Она не любила критиковать других людей, но сейчас необходимо было высказаться.
— Вики, — она вернулась и встала возле кровати, — ты не считаешь, что беда произошла частично и из-за того, что ты уехала в Ханькоу?
— Не понимаю, что ты имеешь в виду.
Моника чувствовала, как горят ее щеки:
— Ну... вероятно, Мартин узнал, ну...
— Узнал что? — Голос Виктории изменился.
Моника набрала побольше воздуха:
— Что у тебя китайские любовники.
— У меня один китайский любовник, Моника. Я все-таки разборчивая.
— Я не хотела тебя обидеть.
— И мой, как ты выразилась, любовник приходится Мартину отцом.
— Но... да хочешь сказать, что этот человек посещает тебя в Ханькоу?
Виктория осознала, что выдала Тана — и себя тоже.
— То, как я устраиваю свою личную жизнь — мое дело, Моника. А теперь можешь идти.
Моника вскинула голову. Она была старшей женщиной Дома Баррингтонов по праву замужества, и никто не позволял себе так с ней разговаривать со дня ее свадьбы.
— Если Мартин узнает о твоем китайском любовнике и ты не скажешь ему, что это его отец, то у него будут все основания покинуть тебя, — выпалила она и выбежала из комнаты.
На лестнице Моника столкнулась с Адрианом. Он улыбнулся ей:
— Ты выглядишь взволнованной и озабоченной. Кстати, тебе кто-нибудь говорил, что тебе очень к лицу, когда ты взволнована и озабочена?
— У меня нет настроения шутить, Адриан, — сказала Моника. — Тебе нельзя туда, Виктория совсем раздета.
Адриан поцеловал ее руку:
— Я ее брат.
Он прошел мимо нее, поднялся по лестнице и скрылся за дверью комнаты Виктории, оставив Монику в крайнем изумлении.
Виктория стояла у окна, глядя в сад. Она только чуть повернула голову:
— Если ты тронешь меня хотя бы пальцем...
— Я и не мечтал об этом в твоем доме, — ухмыльнулся Адриан. — Я пришел узнать, что в самом деле случилось. — Он вытянулся на кровати, заложив руки за голову. — Что делал Юань в Ханькоу.
Виктория накинула халат:
— Как он сказал, у него там деловые интересы.
— Когда возвращается Сунь?
— Не имею понятия, — призналась Виктория. — Послушай, то, что случилось, не связано с Домом.
— Ты полагаешь, я поверю, будто Юань рискнул рассориться с Домом Баррингтонов единственно ради того, чтобы добраться до шестнадцатилетнего мальчика?
— Не будь таким циником.
— Итак, ты со мной согласна. Полнейшая бессмыслица. Поэтому, сестренка дорогая, Юань не знает, что Дом Баррингтонов тайно причастен к доставке оружия для Дела, или... — Он сел. — Ты же не будешь причастна к предательству Дела, не так ли, Вики? Через намеки Юаню и заключение сделки с Мартином? Потому что если ты сделаешь это, то предашь и меня тоже. — Он встал с кровати. — Меня это будет раздражать.
Виктория зло взглянула на него:
— Убирайся вон.
— Мне иногда непонятно, — сказал он, — знает ли Тан вообще о существовании партий оружия. Просто непостижимо, что ими никто не интересуется.
— Он знает о них. И ждет приказов от доктора Суня.
— Тогда он очень терпеливый человек. — Он взял ее за корсаж халата и притянул к себе. — Или ты призналась во всем Бобби?
— Разумеется, нет. — Она попыталась освободиться, но Адриан был очень сильным мужчиной.
— Если ты это сделала, — предупредил он, — я убью вас обоих. Запомни это.
Он отшвырнул ее от себя. Виктория полетела через комнату и упала, запнувшись о стул. Когда она поднялась, Адриан уже ушел.
Двумя днями позже Моника и Роберт провожали Викторию в Ханькоу, она отправлялась на попутной джонке, принадлежащей Дому. Они махали ей до тех пор, пока она не скрылась из виду, и на рикшах вернулись домой.
— Мне бы хотелось, чтобы она осталась, — заметила Моника.
— Мне тоже. Но для нее лучше жить собственной жизнью.
Моника больше ни словом не обмолвилась до тех пор, пока они не приехали домой. Отпустив слуг, она села рядом с мужем.
— Ты знал, что Виктория встречается с этим человеком, Таном, в Ханькоу?
Роберт повернулся, чтобы посмотреть на нее, и нахмурился:
— Откуда ты знаешь?
— Она невольно проговорилась. Она не хотела мне этого говорить и очень разволновалась, когда поняла, какую оплошность совершила. Но я сделала вид, что ничего не заметила.
Признанный мастер исторического романа — английский писатель Алан Савадж захватывающе повествует о средневековом государстве Великих Моголов в Индии, прослеживая его историю от периода становления до заката. Догадка, вымысел и исторический факт, причудливо переплетаясь, преломляются сквозь призму судеб нескольких поколений Блантов, выходцев из Англии, волею провидения оказавшихся в экзотической, неизведанной стране, ставшей для них второй родиной.
Алан Савадж — псевдоним английского писателя (его настоящее имя неизвестно), пишущего исторические романы о Ближнем Востоке. Он автор популярнейших романов «Могол», «Королева ночи», «Османец», «Повелительница львов».Роман «Восемь знамен» повествует о судьбе нескольких поколении семьи Баррингтонов, пиратов, воинов и купцов, связавших свою жизнь с Китаем.
В 1448 году английский канонир Джон Хоквуд прибывает в Константинополь. И здесь, в столице Византии, где сходятся Запад и Восток, начинается полная интриг и непредсказуемых событий жизнь нескольких поколений Хоквудов. В 1453 году Константинополь пал под натиском турок. А Хоквуды, волею судьбы, попадают в лагерь врага и вынуждены служить завоевателям в их победном марше по Средиземноморью[1].
Полная драматизма история жизни, любви, страданий и мытарств, отчаянной борьбы за власть, а подчас и за собственную жизнь Маргариты Анжуйской, волею судьбы ставшей супругой короля Генриха VI, переносит читателей в средневековую Англию и погружает в водоворот знаменитых исторических событий — вошла Алой и Белой Розы между сторонниками династий Ланкастеров и Йорков за право на трон. Известный мастер исторического жанра — Алан Савадж сумел придать роману особый колорит, ведя повествование устами самой королевы Маргариты.
В детстве она была Софьей Олелькович, княжной Слуцкой и Копыльской, в замужестве — княгиней Радзивилл, теперь же она прославлена как святая праведная София, княгиня Слуцкая — одна из пятнадцати белорусских святых. Посвящена эта увлекательная историческая повесть всего лишь одному эпизоду из ее жизни — эпизоду небывалого в истории «сватовства», которым не только решалась судьба юной княжны, но и судьбы православия на белорусских землях. В центре повествования — невыдуманная история из жизни княжны Софии Слуцкой, когда она, подобно троянской Елене, едва не стала причиной гражданской войны, невольно поссорив два старейших магнатских рода Радзивиллов и Ходкевичей.(Из предисловия переводчика).
Роман «Серапионовы братья» знаменитого немецкого писателя-романтика Э.Т.А. Гофмана (1776–1822) — цикл повествований, объединенный обрамляющей историей молодых литераторов — Серапионовых братьев. Невероятные события, вампиры, некроманты, загадочные красавицы оживают на страницах книги, которая вот уже более 70-и лет полностью не издавалась в русском переводе.У мейстера Мартина из цеха нюрнбергских бочаров выросла красавица дочь. Мастер решил, что она не будет ни женой рыцаря, ни дворянина, ни даже ремесленника из другого цеха — только искусный бочар, владеющий самым благородным ремеслом, достоин ее руки.
Мрачный замок Лувар расположен на севере далекого острова Систель. Конвой привозит в крепость приговоренного к казни молодого дворянина. За зверское убийство отца он должен принять долгую мучительную смерть: носить Зеленый браслет. Страшное "украшение", пропитанное ядом и приводящее к потере рассудка. Но таинственный узник молча сносит все пытки и унижения - и у хозяина замка возникают сомнения в его виновности. Может ли Добро оставаться Добром, когда оно карает Зло таким иезуитским способом? Сочетание историзма, мастерски выписанной сюжетной интриги и глубоких философских вопросов - таков роман Мирей Марк, написанный писательницей в возрасте 17 лет.
О одном из самых известных деятелей Белого движения, легендарном «степном волке», генерал-лейтенанте А. Г. Шкуро (1886–1947) рассказывает новый роман современного писателя В. Рынкевича.
«На правом берегу Великой, выше замка Опочки, толпа охотников расположилась на отдых. Вечереющий день раскидывал шатром тени дубравы, и поляна благоухала недавно скошенным сеном, хотя это было уже в начале августа, – смутное положение дел нарушало тогда порядок всех работ сельских. Стреноженные кони, помахивая гривами и хвостами от удовольствия, паслись благоприобретенным сенцем, – но они были под седлами, и, кажется, не столько для предосторожности от запалу, как из боязни нападения со стороны Литвы…».