Последний выдох - [160]

Салливан старался бежать плавно и не дергать головой, чтобы случайно не сбросить отца, но то и дело поглядывал на другую сторону озера – туда, где садилось солнце. Фигурки на дальнем склоне уже фрагментировались: пожилая женщина, которая с трудом волочила ноги, одну за другой, чтобы сделать шаг, дальше вдруг побежала маленьким ребенком, а фигура на лавочке закрыла книгу, встала и оказалась двумя фигурами. Один пешеход превратился в мотоцикл с мотоциклистом и беззвучно погнал по траве, подскакивая на надгробиях, словно на ухабах.

У кафедрального колумбария Салливан с Элизелд прошли по траве мимо группы надгробий с армянскими именами, перед каждым стояла незажженная свеча и блюдце для благовоний, потом перебежали через дорогу и вдоль западной стены колумбария направились к ступеням над озерным пристанищем Дугласа Фэрбенкса.

– Пригнемся и проскочим через полянку за ступенями, – прошептал Салливан, – и, когда укроемся среди деревьев…

Вдруг с западного склона озерца Дугласа Фэрбенкса раздался настолько жуткий грохот, что они оба мгновенно опустились на корточки и оскалились. Оглушительный визг металла растворился в идиотском хохоте.

Нечто двигалось в их сторону, перепрыгивая с дерева на дерево за дорогой, ведущей на запад, на уровне десяти футов от травы, быстро и напористо перемещаясь в сумерках. Оно гибко просочилось сквозь косой золотистый луч солнца, и Салливан заметил длинные металлические крылья на теле из раскачивающегося холщового мешка, наверху которого подпрыгивала бейсболка.

От резкого вопля Элизелд, казалось, осыпались листья с плакучих ив, она выронила гипсовую правую руку Гудини, и та исчезла.

Руки Салливана тоже внезапно опустели, но, взглянув на себя, он заметил, что на нем черный официальный пиджак, из рукавов которого выглядывали, прикрывая запястья, манжеты белой рубашки.

Рукава пиджака отстегнулись чуть выше локтя, когда пиджак и брюки повернули его влево по направлению к каменным ступеням, которые спускались к озерцу.

– Сбавь обороты! – прозвенел в ухе голос отца.

Элизелд тоже свернула к ступеням. Она вдруг стала ниже ростом, полнее, волосы собрались в пышный узел над высоким воротником кружевной блузки. И только глаза на незнакомом округлом лице были глазами Элизелд – с коричневой, обрамленной белым радужкой.

– Это маска, – судорожно произнес Салливан, заметив, что ноги волочат его вниз по ступенькам прямо к воде. – Расслабься и доверься действу: кажется, мы пойдем вброд.

Незнакомые туфли повели его с нижней ступеньки в теплую воду, и его ноги по щиколотку погрузились в ил. Длинные рукава рубашки вытянули его руки вперед, и он нырнул.

Он приготовился к аккуратному контакту с дном, чтобы не сбить колени или локти, но дна не было, и он продолжал, затаив дыхание, плыть в колышущейся холодной воде. Холодной соленой воде.

Он охнул в потрясении и едва мог шевелиться из-за головокружения, несмотря на то что соленая вода поддерживала тело. Он не знал, где находится, и даже не знал, в сознании ли он или у него галлюцинации.

Его неуклюжее барахтанье эхом отражалось от близко расположенной стены, которая была стеной не Большого мавзолея, а черного стального корпуса корабля, находившегося всего в нескольких ярдах и настолько громадного, что отсюда даже трудно было представить себе весь корабль целиком.

Наверху на палубе кто-то крикнул:

– Убирайся из города!

Салливан слышал, как рядом барахтается Элизелд, но не мог рассмотреть ее в быстро сгущающейся темноте. Какой-то поток бил его о стальной корпус корабля, а Элизелд – о него самого, и даже когда они вместе попытались энергично отплыть подальше, он услышал металлический звук удара, когда Элизелд натолкнулась на стену со своей стороны. Наверное, они оба сейчас плыли по какому-то узкому каналу.

Дальше стены стали резко вогнутыми, словно заворачивались вокруг него. Свет исчез, а колени Салливана прижало к подбородку каким-то закругленным металлом, который теперь находился и под ним тоже.

Его неистово трясло от скорости и силы происходящего, как вдруг все прекратилось, и он оказался замкнут под водой – в кромешной тьме.

В спину ему давили кости скрюченного тела Элизелд, и Салливан понял, что с ее стороны на нее тоже давила стена. Теперь вокруг них была только вода без малейшего запаса воздуха.

Под ногами у Салливана появилось металлическое дно, и, судя по эху от царапающей его подошвы, над головой, очень близко, находился потолок. Они с Элизелд оказались заперты в каком-то замкнутом цилиндре, доверху наполненном водой. В ушах Салливана щелкало и булькало из-за ледяной воды, а сердце бешено колотилось от мысли о том, что он снова потерял своего отца в морской воде.

Салливан поднял руки, чтобы попытаться оттолкнуться от стены на уровне лица, и ощутил, что в запястья впиваются туго затянутые наручники. За спиной у него отчаянно извивалась Элизелд.

Пока она билась о него, он не мог даже выпрямить ноги, чтобы головой упереться в потолок, и чувствовал, что вот-вот лишится последнего запаса воздуха в легких, выпустив его вместе с бесполезным криком – и тут осознал, что его руки чем-то заняты.