Последний в семье - [7]
Глава 4
Сорка читает «Йоселе»[8], лесничий отправляется искать жену на мельницу
Старая служанка Брайна сидела на низкой скамеечке, вязала носок и подбрасывала березовые поленья в печь. Белая кора сморщивалась и трещала. Печь уютно горела, пылая жаром. Пламя освещало дом медным блеском.
Из окон виднелись заснеженные, выкорчеванные пни, похожие на белых медведей, и нагоняли страх. Домашние придвигались поближе к разгоравшейся изразцовой печи.
Мордхе лежал на диване, курил трубку, слушая, как Сорка, девушка уже лет двенадцати, с золотыми бликами на бледных щеках, читает «Йоселе» Динезона, и в то же время вспоминал об урагане, который сорвал крыши, растрепал мешки с мукой, сбил с ног венгра, тащившего на плечах огромный ящик с товаром, и перенес его через Вислу.
Из леса все время дул ветер, принося с собой хлопья снега и залепляя им окна.
— Кто-то повесился, не иначе! — вздохнула старая Брайна. Она отыскала в мешке с пуговицами Соркин молочный зуб и протянула ей: — На, доченька, отдай огню что положено, может, немного успокоится!
Увидев зуб, Сорка обрадовалась, сунула книгу под мышку и подскочила к огню:
— Мышка, мышка, огненная мышка, вот тебе костяной зуб, отдай мне железный зуб! — И бросила зуб в разгоревшуюся печь.
Ветер забрался под отошедший лист луженого железа и со свистом принялся грохотать по крыше, так что казалось, дом вот-вот развалится.
Сорка посмотрела на Брайну и засмеялась:
— Еще сильнее задуло!
Старуха обняла Сорку и поцеловала ее в глаза:
— Ты проказница!
Под окном послышался сдавленный, срывающийся крик, будто кто-то ходил и чертыхался. Звук размягчался и тонул в мокром снегу, а ветер свистел еще сильнее.
Мордхе постучал в окно:
— Эй, Вацек, что ты там бродишь, а? В такую-то ночь?
Ветер распахнул дверь, грохнул ее о стену и с воем ворвался в комнату. Дверь опять закрылась, возле нее остановился подвыпивший лесничий, весь в снегу и с двустволкой на плече.
— Добрый вечер, пан писатель, — сказал лесничий и достал из тулупа маленького белого ягненка размером с котенка.
Сорка погладила ягненка и попросила:
— Вацек, оставь мне ненадолго ягненка, прошу тебя!
Вацек отдал ягненка Сорке и спросил Брайну:
— Кстати, бабка, у тебя нет красной ленточки? Поищи!
— Зачем тебе, Вацек? Что ты таскаешься под окнами, а? Снег идет! — сказал Мордхе и, встретив мутный взгляд лесничего, подумал, что Марьяна наверняка опять ушла из дома. — И в кого это ты собираешься стрелять, в кого?
— Сорвалась, собачья кровь! — Лесничий словно сам с собой разговаривал. — Уже давно таких Громниц[9] не было! Снег валит и валит, все дороги уже занесло!
Мордхе приподнял голову с дивана и улыбнулся:
— Так что ты бродишь в такую ночь? Марьяна заждалась тебя под теплой периной!
— Будет дурой, если пустит его на порог, — вмешалась Брайна. — Он же пьян!
— Пьян? Конечно, пьян! Отнес Марьяниного единственного гуся Абрамке в шинок. На, говорю, дай полшкалика водки, а он дал целый! Хороший жид Абрамка! Сегодня ночью ей придет конец, пане! Не будь я католиком! Не будь Громницы святым праздником Матери Божьей!
— Кому конец?
— Марьяне! Опять убежала! Это все его проделки, этого сукина брата, мельника! Он у меня сегодня будет в земле лежать, не будь мое имя Вацек! Только завоет за окном, как в ней, суке, тут же начинает играть собачья кровь, и она бежит к нему на ветряк! Теперь уж мне побегает! Пан думает, я не знаю? Все знаю! Сегодня в Громницы все проклятые духи собираются к ветряку, оборачиваются волками. Мельник может хоть царскую дочь к себе заманить, к ветряку не подойти, проклятые волки заполонили дороги!
— А ты, Вацек, не боишься? — спросила Брайна.
— Ха! Не боюсь! Но что мне, несчастному человеку, делать, бабка? Колдунья, старая Мигачка, велела взять вот этого ягненка, и, как увижу волков, говорит, брось его, говорит, и проклятые духи исчезнут! Но стоит, бабка, мне дойти до ветряка, — лесничий стукнул себя в грудь, — и им конец! Я их пристрелю, как собак, этого мельника с бабой! Хороша ночка!
— Вацек! — крикнула ему вслед Брайна. — Бог тебе в помощь, не забывайся и не губи бабу!
Внезапно задуло во всех углах — лесничий впустил в дом ветер.
— Брайна, — спросила Сорка, — волки разорвут ягненка? А что нужно Вацеку от Марьяны?
— А я знаю? Да пьяный он! — ответила Брайна.
Сорка подвинулась к печи, чтобы согреться, закрыла глаза и увидела, как Вацек один шагает по полю. Ветер гонится за ним следом, свистит, бросает ему в лицо хлопья мокрого снега, давит на плечи с такой силой, что Вацек пригибается до самой земли. Вокруг воют волки, тощие волки, зажигают в темной ночи холодные зеленые огоньки, клацают белыми острыми зубами. На ветряке сидит Миколай, седой-седой лунь, и играет на флейте. Марьяна с трудом поднимает подол своего платья и пускается в пляс со снегом, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее.
— О чем ты задумалась, Сорка? — спросил отец.
Сорка вздохнула.
— По мне, так пусть оба себе головы пооткручивают, эти пьяницы, — вмешалась Брайна. — Читай лучше дальше, Сорка.
Сорка читала медленно, ее бледные щеки подернулись легким румянцем, глаза загорелись.
Брайна прислушалась и подумала: «Вот это сила нечеловеческая! Как они верно все это описывают, а?!»
Роман «1863» — вторая часть неоконченной трилогии «В польских лесах», повествующей о событиях польского восстания 1863 г. Главный герой романа Мордхе Алтер увлекается революционными идеями. Он встречается с идеологом анархизма Бакуниным, сторонником еврейской эмансипации Моше Гессом, будущим диктатором Польши Марианом Лангевичем. Исполненный романтических надежд и мессианских ожиданий, Мордхе принимает участие в военных действиях 1863 г. и становится свидетелем поражения повстанцев.
События, описываемые в романе «В польских лесах», разворачиваются в первой половине и в середине XIX века, накануне Польского восстания 1863 года. В нем нашли свое отражение противоречивые и даже разнонаправленные тенденции развития еврейской идеологии этого периода, во многом определившего будущий облик еврейского народа, — хасидизм, просветительство и ассимиляторство. Дилогия «В польских лесах» и «1863» считается одной из вершин творчества Иосифа Опатошу.
Уильям Сомерсет Моэм (1874–1965) — один из самых проницательных писателей в английской литературе XX века. Его называют «английским Мопассаном». Ведущая тема произведений Моэма — столкновение незаурядной творческой личности с обществом.Новелла «Сумка с книгами» была отклонена журналом «Космополитен» по причине «безнравственной» темы и впервые опубликована в составе одноименного сборника (1932).Собрание сочинений в девяти томах. Том 9. Издательство «Терра-Книжный клуб». Москва. 2001.Перевод с английского Н. Куняевой.
Они встретили этого мужчину, адвоката из Скенектеди, собирателя — так он сам себя называл — на корабле посреди Атлантики. За обедом он болтал без умолку, рассказывая, как, побывав в Париже, Риме, Лондоне и Москве, он привозил домой десятки тысяч редких томов, которые ему позволяла приобрести его адвокатская практика. Он без остановки рассказывал о том, как набил книгами все поместье. Он продолжал описывать, в какую кожу переплетены многие из его книг, расхваливать качество переплетов, бумаги и гарнитуры.
Вниманию читателей предлагается сборник рассказов английского писателя Гектора Хью Манро (1870), более известного под псевдонимом Саки (который на фарси означает «виночерпий», «кравчий» и, по-видимому, заимствован из поэзии Омара Хайяма). Эдвардианская Англия, в которой выпало жить автору, предстает на страницах его прозы в оболочке неуловимо тонкого юмора, то и дело приоткрывающего гротескные, абсурдные, порой даже мистические стороны внешне обыденного и благополучного бытия. Родившийся в Бирме и погибший во время Первой мировой войны во Франции, писатель испытывал особую любовь к России, в которой прожил около трех лет и которая стала местом действия многих его произведений.
Одноклассники поклялись встретиться спустя 50 лет в день начала занятий. Что им сказать друг другу?..
В том выдающегося югославского писателя, лауреата Нобелевской премии, Иво Андрича (1892–1975) включены самые известные его повести и рассказы, созданные между 1917 и 1962 годами, в которых глубоко и полно отразились исторические судьбы югославских народов.
Роман «Улица» — самое значительное произведение яркого и необычного еврейского писателя Исроэла Рабона (1900–1941). Главный герой книги, его скитания и одиночество символизируют «потерянное поколение». Для усиления метафоричности романа писатель экспериментирует, смешивая жанры и стили — низкий и высокий: так из характеров рождаются образы. Завершает издание статья литературоведа Хоне Шмерука о творчестве Исроэла Рабона.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Исроэл-Иешуа Зингер (1893–1944) — крупнейший еврейский прозаик XX века, писатель, без которого невозможно представить прозу на идише. Книга «О мире, которого больше нет» — незавершенные мемуары писателя, над которыми он начал работу в 1943 году, но едва начатую работу прервала скоропостижная смерть. Относительно небольшой по объему фрагмент был опубликован посмертно. Снабженные комментариями, примечаниями и глоссарием мемуары Зингера, повествующие о детстве писателя, несомненно, привлекут внимание читателей.
Роман нобелевского лауреата Исаака Башевиса Зингера (1904–1991) «Поместье» печатался на идише в нью-йоркской газете «Форвертс» с 1953 по 1955 год. Действие романа происходит в Польше и охватывает несколько десятков лет второй половины XIX века. Польское восстание 1863 года жестоко подавлено, но страна переживает подъем, развивается промышленность, строятся новые заводы, прокладываются железные дороги. Обитатели еврейских местечек на распутье: кто-то пытается угнаться за стремительно меняющимся миром, другие стараются сохранить привычный жизненный уклад, остаться верными традициям и вере.