Последний удар - [8]

Расположенный в сорока милях от Нью-Йорка, Олдервуд представлял собой зеленый город, состоящий из скромного вида жилых построек с населением в шесть тысяч человек и маленького делового района с заснеженными лампочками рождественской иллюминации на главной улице и поблескивающими от мороза витринами магазинов, в которых виднелись Санта-Клаусы. Дом Крейга, как выяснил Эллери, находился на северной окраине, и он обнаружил его после долгих поисков, включающих всего две поездки по проселочным дорогам, которые вели в никуда.

Дом оказался неуклюжим сооружением, расползающимся в разные стороны, с двумя этажами и мансардой настолько широкой, что она выглядела насаженной на гигантский пик. Эллери узнал в нем героический образец треугольной американской деревянной архитектуры 80-х годов прошлого века. Выходящие на дорогу два огромных эркера, один над другим, на темной боковой стене придавали зданию современный вид. Вход находился под прямым углом от дороги, предваряясь большим открытым крыльцом с грубыми каменными колоннами. Весь монстр буквально зарос кустарником, словно Старый мореход[5] с голуэйской[6] бородой, поднятый на гребень волны заснеженных лужаек.

Возможно, в этом было повинно приятное тепло, вызванное бренди, но Эллери, ведя «дюзенберг» по подъездной аллее, испытывал странное чувство, будто он едет в карете к особняку в елизаветинской Англии. Эллери бы не удивился, если бы его приветствовали лакеи в герцогских ливреях и париках и хозяин в отделанных кружевами камзоле и панталонах. Он уже представлял себе огромные поленья в очаге, каменные полы с тростниковыми циновками, огромных собак, рвущих на части оленину, и, конечно, разнообразные пунши в оловянных кружках.

Эллери даже начал насвистывать «Зеленые рукава»[7].

Когда он затормозил у крыльца, то увидел там высокую стройную фигуру Джона Себастьяна и нечто среднее между президентом Гувером и Генрихом VIII — человека-гору с квадратным бородатым лицом, курящего трубку и приветливо улыбающегося.

— Ты все-таки приехал! — воскликнул молодой Себастьян, прыгая в снег и хватая Эллери за руку. — Не беспокойся насчет багажа и машины. Артур, это Эллери Квин, истребитель драконов и великий ум. А его отец — настоящий живой полицейский инспектор.

— И добродушный любитель нюхать табак, не забывай об этом, — слегка заплетающимся языком отозвался Эллери. — Мистер Крейг, я польщен, признателен, обледенен и раздавлен, — добавил он, потирая правую руку.

Пожатие Артура Крейга соответствовало его габаритам и не было ослаблено шестьюдесятью тремя годами. Светлые волосы и борода были по-прежнему густыми, а темные глаза на массивном лице — такими же живыми, как у его подопечного, но в них светились терпение и великодушие, отсутствующие, по мнению Эллери, у Джона и, коли на то пошло, у Генриха VIII.

— Истинный образ отца, — серьезно сказал Джон. — Эта рука ставила меня на место с тех пор, когда я еще ходил в коротких штанишках.

— Боюсь, с сомнительным результатом, — усмехнулся Крейг. — Добро пожаловать, мистер Квин. Не знаю, почему вы чувствуете себя польщенным и признательным, но обледенение мы быстро устраним. Фелтон, позаботьтесь о чемодане и автомобиле мистера Квина. — Мускулистый слуга в черном костюме и галстуке-бабочке скользнул к машине. — Пунши уже на огне.

Их действительно подали в оловянных кружках. Эллери не удивился, оказавшись в огромном «феодальном» зале с дубовыми панелями, балками на потолке, обитыми медью ларями и камином от пола до потолка.

— Чудесное место для рождественских каникул, Джон, — с энтузиазмом заметил он, следуя за Фелтоном наверх в компании друга и ароматной оловянной кружки. — Я почти слышу, как сэр Эндрю Эгьючик кричит сэру Тоби: «Устроим мы какой-нибудь праздник?»

— А старый Белч кричит в ответ: «Что же другого нам делать? Разве мы не рождены под Тельцом?»[8]

— Я — Близнецы.

— Цитируя старую нудную леди, с которой ты скоро познакомишься, «по звездам их узнаете их»[9]. — Себастьян обнял Эллери за плечи. — Честно, я рад тебя видеть, ищейка! Вечеринка будет клевая!

— Только, пожалуйста, никаких убийств!

— Черт возьми, придется изменить повестку дня! Вот твоя обитель, Эллери. Если что нужно, звони Фелтону. Когда распакуешь вещи, сразу спускайся. А пока что хочу кое-что тебе презентовать.

— Сейчас? Не рановато ли?

— Презентовать в смысле представить. «Кое-что» зовут Расти Браун, которую я больше не могу от тебя скрывать.

— Расти Браун? Звучит как бейсболист.

— Боже упаси. Мы ведь добрые друзья, верно? Так что руки прочь, Эллери. Comprends?[10]

— Я что, похож на бабника?

— В том, что касается моих чувств к мисс Браун, любое существо в брюках является бабником, пока оно не докажет обратное. — Джон Себастьян просунул темноволосую голову в дверь. — Между прочим, не заблудись по дороге вниз. В старом особняке более тридцати комнат в разных крыльях, половиной из которых никогда не пользовались. В детстве у меня здесь было больше тайников, чем у братьев Джеймс[11]. Если ты потеряешься в одном из них, мы можем не найти тебя до самого Крещения. Поторопись, хорошо?

* * *

Эллери легко понял, что имел в виду Джон Себастьян. Расти Браун обладала тем, что английская писательница Элинор Глин именовала