Последний танец - [55]

– Но как вы узнаете, если мама это не подтвердит?

– С завтрашнего дня она начнет посещать психотерапевта.

– Но как вам…

– Вы хотите сказать, что я не заручился согласием вашей матери? Но так распорядился суд. Кендалл принял это предложение сегодня утром. И он согласен пересмотреть решение об освобождении под залог, если будут приведены показания врача-психиатра. Эйвери Шайнер – слышали о таком? Я с ним работал – он хороший специалист, а главное, не сотрудничает с окружным прокурором.

При упоминании о прокуроре Хо Дафна подумала о Джонни, и сердце ее забилось быстрее. Что на это сказать? Да ничего – если не считать поцелуй и ночь, проведенную без сна.

– И вы полагаете, это даст моей матери шанс выйти из тюрьмы? Ее признают невиновной на основе медицинской экспертизы?

– Нет, не совсем так. Объявить ее невменяемой тоже рискованно. Во-первых, временное помешательство, по мнению суда, не заслуживает снисхождения. В тюрьму миссис Сигрейв не отправят, но остаток жизни она проведет в психиатрической клинике, и неизвестно, что хуже. Я предлагаю другой вариант. Мы докажем суду, что ваша мать находится в здравом рассудке и совершила убийство, потеряв самоконтроль. Она раскаивается в содеянном и сама просит, чтобы ее наказали, то есть действует не в своих интересах. Следовательно, судить ее по всей строгости закона нельзя.

Дафна обдумывала его слова. Пытаясь доказать, что мама была доведена до грани, придется выставить отца чудовищем или по крайней мере неверным мужем. Справедливо ли это по отношению к отцу? И нужна ли им всем еще большая огласка семейной трагедии?

«Иного пути нет, – подумала она. – Пусть имя отца смешают с грязью – сейчас речь идет о маминой жизни».

– Что вы предлагаете? – спросила Дафна адвоката.

– Я бы хотел, чтобы вы дали согласие на опеку. А это значит, что пока ваша мать не в состоянии позаботиться о себе сама, вы с сестрами несете за нее ответственность.

– И можем выхлопотать для нее освобождение под залог?

– Вот именно.

Дафна кивнула и с уважением взглянула на собеседника. Кэткарт, конечно, не Кларенс Дарроу, но и его не так-то легко провести. Китти правильно сделала, что выбрала именно его.

– Буду откровенна с вами, Том. Я категорически против того, чтобы мать выставили невменяемой, но у нас нет другого выхода. Поговорив об этом с Китти, я дам вам знать. Вы будете у себя в офисе вечером?

Он взглянул на часы.

– До половины восьмого или даже до восьми – если жена не потребует, чтобы я пришел раньше. К тому же я должен повидаться с вашей матерью по дороге в офис.

– Странно, но кажется, мама никогда еще не видела все так ясно, как сейчас.

– Что вы имеете в виду? Дафна замялась.

– Мама обожала отца. Вам в это трудно поверить, но дело не в том, что она мало любила или даже втайне ненавидела его. Она слишком любила отца. И заплатила за эту любовь.

– Как это?

– Любить человека слишком сильно – значит, делать все, чтобы его образ остался незапятнанным. Ради этого можно лгать самой себе, закрывать глаза на правду. И даже убить свою любовь.

Дафна умолкла и огляделась. За столиками сидели нарядные посетители, разговаривали, улыбались. Как это не похоже на хмурую нью-йоркскую публику! Но что скрывается за этими улыбками и приветливыми взглядами? Какое отчаяние, какие трагедии прячут люди от посторонних глаз?

– Женам изменяют большинство мужей. Но их же не убивают, – заметил Кэткарт.

Дафна покачала головой:

– Я понимаю, это звучит неправдоподобно, но… Представьте, что у вас прекрасная ваза, которую вы бережете как зеницу ока. И вот однажды вы замечаете на ней трещину. Ваза все еще держит воду, но она уже с дефектом. И каждый раз, стоит вам взглянуть на трещину, ваше сердце сжимается. В конце концов вы решаетесь выбросить вазу, но перед этим вы разбиваете ее, чтобы она никому не досталась.

– Интересная аналогия, – произнес адвокат.

Дафна подождала, пока официантка убирала тарелки со стола. Сама она почти не притронулась к салату из креветок. В последнее время у нее пропал аппетит.

– Это только мое предположение. – Дафна пожала плечами.

Она не сказала Кэткарту, что ее догадка ближе всего к истине. Дафна знала, к чему приводит безграничная любовь человека, который любит вопреки всему и готов пожертвовать ради этой любви самым дорогим, что у него есть. Разве не такую любовь она сама испытывала к Джонни?

Последний раз Дафна виделась с ним на прошлой неделе – он заехал в «Приятное чаепитие», когда она говорила по телефону с Роджером. Дафна страшно разозлилась на мужа: сколько можно откладывать? И что это за отговорки? Видите ли, его практика переживает кризис. «Я прилечу на следующей неделе, – пообещал Роджер. – Не беспокойся о детях – папа и мама позаботятся о них. Кстати, они передают тебе привет».

Дафна так и не поняла, кого он имеет в виду – своих родителей или детей. Ей хотелось думать, что Кайла и Дженни.

В этот момент вошел Джонни. В джинсах и кожаной куртке он напомнил ей того парня, с которым двадцать лет назад она готова была сбежать в такое же дождливое майское утро. В тот день Дафна так же разозлилась на отца, как сейчас на Роджера.