10 октября 2001 года
Это последнее танго я, «грига»[1], должна, должна была станцевать, как никогда прежде. Вылавливая из попсовой какофонии, несущейся с другой стороны улицы из торгового центра «Тауэр рекордс», мелодию танго, льющуюся из нашего проигрывателя, я отрешилась от всего и отдалась плавным движениям. Как всегда, танго захватило меня, и я не сразу очнулась от своего полутранса, услышав голос Пабло, как не слышала и голоса Рики Мартина. Мое тело казалось легким и невесомым, словно не было на нем ни синяков, ни ушибов, в изобилии полученных мною на калле Флорида[2]. Удерживая на лице маску, которая прочитывалась как «я-безумно-в-тебя-влюблен», Пабло сипел мне в ухо: «Кто здесь ведет — я или ты?» Ничего удивительного. Танго действует на меня именно так — я про все забываю. Станцевала я его на этот раз волшебно, как мне того и хотелось.
Четыре года девять месяцев назад
1. Объятие.
2. Объятие — исходная позиция в танго. Если она удалась партнерам, они в раю, если нет — их ждет сущий ад.
10 января 1997 года
Куда же это я собралась?!
К счастью, мне не пришлось долго терзаться этим вопросом. Марти, главный бортпроводник, уже приветствовал нас на борту лайнера «Американ эйрлайнз», совершающего рейс 845 из Нью-Йорка в Буэнос-Айрес. Время полета составит десять часов пятьдесят минут, сообщил бортпроводник. Я едва сдержала стон. Лучше бы он этого не говорил! Путешествие продлится для меня на десять часов дольше, чем хотелось бы.
Я попыталась отогнать мрачные мысли, откинулась в кресле и расслабилась, следуя совету из репродуктора. И тут мне в голову пришла утешительная мысль: чем больше времени мы летим, тем дальше я буду от рекламного агентства «Янг энд Рубикем», крупнейшего в мире. К сожалению, мысль эта продержалась в моей голове не более секунды (как и дарованный ею душевный комфорт), ибо забыть, как орал на меня партнер всего пару часов назад, я не могла. А орал он потому, что сметная стоимость на его рекламу аж в два раза превысила ранее согласованный бюджет. И он требовал, чтобы я предложила что-то более его устраивающее. Но каким образом?
Мы поднимались все выше, выше и выше и оказывались все дальше и дальше! Перегнувшись через сидящего рядом парня, я взглянула в иллюминатор и с облегчением вздохнула. Мое воображение наконец-то воспарило над реальностью, и я принялась фантазировать о ближайшем будущем. Интересно, что же ожидает меня через несколько недель? Внезапно я осознала простую истину: а ведь впереди ровным счетом ничего нет. Что я могу знать об этом самом своем будущем? Отправиться в Буэнос-Айрес я решила всего лишь потому, что моя кузина Хелени и ее муж Жак должны были три года прожить в этом городе в связи с командировкой Жака, работающего в банке «Париба». Иначе мне и в голову бы не пришло выбрать Буэнос-Айрес местом отдыха: он не возглавлял список тех мест, которые я мечтала посетить в первую очередь. Первыми в этом списке значились Африка, Индия и Китай.
Я порылась в сетке впередистоящего кресла в поисках жвачки, одновременно пытаясь нашарить в памяти хоть какие-то ассоциации с Аргентиной. Ни те ни другие поиски успехом не увенчались. Куда, черт возьми, я засунула свою жвачку?! Отчаявшись, я скосила глаза на соседа: может быть, он что-нибудь жует? А он симпатичный, этот мой сосед. Даже очень. И может быть, играет в поло… Эврика! Первая ассоциация с Аргентиной.
Как я только могла забыть? Аргентина — страна необычайно привлекательных игроков в поло, ведь я об этом знаю! Я снова украдкой взглянула на соседа. Он и в самом деле что-то жевал. Но как бы то ни было, это не повод таращиться на него в упор. Хотя и так видно, что за свою жизнь он не только махал клюшкой: под его клетчатой рубашкой вырисовывались огромные бицепсы. А еще была трехдневная щетина на мощной челюсти и черные, с блестящим отливом волосы, волнами падающие на плечи и обрамляющие лицо с самыми правильными чертами, которое я когда-либо видела… Я сказала, он жутко симпатичный? Не симпатичный. Полагаю, его можно назвать чертовски привлекательным мужчиной! Так будет правильней. Теперь дело за малым. Надо как-то попросить у него жвачку. Я напряглась в поисках подходящей фразы, чтобы вступить в разговор. «Передайте мне что-нибудь пожевать». Очень глупо. «Простите. Извините, что я вас отвлекаю, но с каким счетом в игре вы обычно ведете?» Еще глупее. Я не опущусь до того, чтобы нести такой бред. Я вздохнула и прикрыла глаза от соблазна. Пожалуй, он занят лишь собой. Самовлюбленный тип!
Ну и ладно. Итак, чем еще, кроме поло, можно заниматься в Аргентине? Я погрузилась в обдумывание этого вопроса, пытаясь усмирить разбушевавшиеся гормоны. И тут меня прошибла вторая ассоциация с Аргентиной. Танго! Я, правда, не умею его танцевать, однако танцевать мне очень нравится.
Я все еще была погружена в размышления, как их прервал мой сосед. Но не спешите воодушевляться. Он вовсе не стал изливать мне душу. Он молча и внезапно излил на меня содержимое своего желудка…
Нельзя сказать, что я пришла в восторг от такого поворота событий. Он же, судя по всему, не возражал, чтобы остатки его обеда продолжали полет на моих коленях. Только представьте — мужчина, которого вывернуло на меня, следующие десять часов провел в рассказах о своей жизни (которая не имела ничего общего с поло, зато была невыразимо скучна), в то время как я пыталась остановить цепную реакцию и сдержать позывы на рвоту, вызываемые кошмарным запахом блевотины.
