Последний свидетель - [30]

— Напрасная трата времени, мать твою! — выругался один из парней. — Не так он выглядел, этот сопляк, чтоб при нем было что ценное.

Друг с ним не согласился:

— А по мне, так выглядел как самый настоящий сраный маленький богатей. С бумажником, набитым папочкиными бабками, и спрятался он в одном из этих долбаных подвалов, точно тебе говорю. Я его видел! Нырнул туда, как крыса.

— Ладно. И что с того? Может, он тут живет.

— Может, и живет. Но руку даю на отсечение, этот гаденыш там спрятался. Наверняка до сих пор там торчит. Спустился вот здесь или возле следующего дома.

— Лично я, мать твою, лезть за ним не собираюсь! Мне только этого не хватало, угодить в тюрягу за грабеж.

И Томас услышал удаляющиеся шаги — это один из парней двинулся дальше по улице. Второй же остался стоять у ворот дома.

— Вот сука! — злобно пробормотал он. — Падла трусливая! — И он с досадой и изо всей силы пнул носком ботинка по железной решетке. А потом убежал в ночь.

Томас выждал еще немного, затем вылез из подвала и направился к лестнице. И вдруг кто-то резко раздернул шторы в окне прямо у него над головой, и Томас быстро присел и спрятался под подоконником.

Во время этого движения ключ от дома вдруг выпал у него из кармана и, громко звякнув, упал на забетонированную дорожку. Томас так и замер на месте, уверенный, что Грета или тот, кто с ней находился в комнате, слышали этот шум. Интересно, как он будет объяснять свое присутствие здесь, под окном ее комнаты, посреди ночи?.. Сколько он ни силился, приемлемого ответа придумать не удавалось. Он подслушивал, это и дураку ясно. А уж как и при каких обстоятельствах попал в подвал — это теперь неважно.

Однако вскоре он понял, что ни Грета, ни человек, находившийся с ней в комнате, звяканья ключа не услышали. Должно быть, этот звук был заглушен другим — скрипом поднимаемой рамы. И вот над головой Томаса, на этот раз всего в нескольких дюймах, снова раздались голоса.

— Нет, никого не видно. Должно быть, просто послышалось. Как-то здесь уже побывали грабители, и я не собираюсь позволять им украсть мой компьютер. А миссис Воображала, она все равно ничего не слышит. Принимает на ночь снотворное. А мальчишка, тот вообще спит на втором этаже.

Если б Грета перегнулась через подоконник, то непременно заметила бы Томаса, даже могла бы коснуться его головы, но мешали железные прутья решетки. Он в безопасности, впрочем, ровно до тех пор, пока не откроется дверь в ее апартаменты, а судя по звукам, именно это она и собиралась делать.

Томас не слышал, что ответил на это человек в комнате, поскольку в следующую секунду Грета опустила раму окна до конца. Из дома скоро кто-то выйдет, времени у него в обрез, но надо попытаться успеть. Он подобрал ключ, развернулся и начал красться вдоль стены к входной двери. Снизу не доносилось ни звука.

А чуть позже у него просто не было выбора, кроме как опрометью промчаться вдоль дома в свете уличного фонаря. Оказавшись на крыльце перед входной дверью, он дрожащей рукой вставил ключ в замок и прислушался. Полная тишина. Просто удивительно, его вроде бы никто не заметил.

Томас запер за собой дверь и какое-то время стоял в темном холле, пытаясь побороть вновь охватившую его панику. Ноги казались ватными. Лишь позже он понял, что этот момент слабости и полной неподвижности спас его от разоблачения. Включенный в холле свет тут же выдал бы его присутствие, но Грета прошла через дверь в конце холла в спасительной для него темноте и ничего не заподозрила. И у Томаса было время, пока она поворачивала ключ в замке, вбежать в комнату, которую она использовала как офис. Дверь за собой он оставил полуоткрытой.

Вошел и увидел крохотные мигающие огоньки компьютеров и какой-то другой техники, но света они давали недостаточно. И Томас не видел, где здесь можно спрятаться, ну, разве что за шторами на высоких окнах. Двигался он медленно и осторожно, стараясь не наступить на какой-нибудь проводок, не врезаться в стол, стоявший посреди комнаты, его он запомнил еще с дневного посещения владений Греты. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.

И вот, стоя у зашторенного окна офиса, он вдруг понял, что еще никогда в жизни не был так напуган. Встреча с парнями на улице стала неприятным потрясением, но сейчас он больше нервничал из-за странных слов Греты и невидимой второй персоны, находившейся в квартире подвального этажа, из-за близости этих людей и боязни, что в любой момент они могут его застукать.

В холле послышались шаги, и Томас бросился за штору и стоял неподвижно, прижавшись спиной к простенку между высокими окнами. И вот он услышал, как отворилась дверь и кто-то — судя по всему, это была Грета — включил свет. Шагов ее он не слышал, но знал, чувствовал: она стоит в дверях и оглядывает комнату. Чисто инстинктивно Томас отвернулся к окну и тут же прижал ладошку ко рту, чтоб не вскрикнуть от испуга. На улице, под фонарем, стоял спиной к дому какой-то мужчина. И Томас понял, нутром почувствовал: это тот самый человек, с которым недавно разговаривала Грета.

Мужчина в обтягивающих синих джинсах и белой рубашке без воротника. И еще на джинсах красовался кожаный ремень, широкий и черный, и Томас вдруг со всей ясностью представил, как человек этот снимает его с узких бедер и держит над головой, словно бич. Было нечто в его фигуре и позе, выдающее предрасположенность к насилию. Томас едва ли не физически ощущал силу и угрозу, исходившие от этого мужчины, пока тот стоял, слегка раскачиваясь на каблуках, точно боксер или танцор какой-то. Он также угадал в этом человеке способность на взрывную реакцию. Темные длинные волосы незнакомца были собраны в конский хвост. Если б не были собраны, Томас не разглядел бы шрам, что тянулся от правого уха вниз по толстой бычьей шее.