Последний свидетель - [56]

— Ты погоди, не суетись, — сказал второй, заметив ее движения. — Мы сейчас Алика встретили...

Она остановилась.

— И что?

— У него неприятности. Крупные неприятности. Может, ты ему поможешь?

— А что же он сам не пришел?

— Я же говорю, — ухмыльнулся первый. — У него крупные неприятности. Того гляди, он и вообще не придет. Пойдем, мы тебя проводим к нему.

Наташа подумала, что надо написать записку родителям, чтобы те знали, куда она пошла. Правда, родители придут с работы вечером. И если эти парни задумали что-то плохое, то искать ее по записке будет поздновато. И все-таки заскочить в дом и запереться?

— Ну ты давай решай, — спокойно произнес второй. — Идешь или не идешь? У нас времени нет рассиживаться тут с тобой...

Ее смутило то, что оба парня не делали ни малейшей попытки подобраться к ней поближе и схватить. Они вели себя спокойно и даже равнодушно. Наташа не почувствовала угрозы.

— Ладно, — сказала она. — Минутку.

Она вошла в дом, пробежала в свою комнату, схватила ручку и написала крупными буквами на листе бумаги: «Что-то случилось с Аликом. Ушла к нему. Наташа».

Потом быстрым движением расчесала волосы, задумалась, не переодеться ли ей, сменив платье на джинсы, но махнула рукой. Время дороже.

Она выскочила на крыльцо, заперла дверь и спустилась по ступенькам к парням.

— Я готова, — сказала она.

— Мы тоже, — улыбнулся первый.

— Машина у подъезда, — добавил второй.

Удаляющуюся вдоль по Садовой улице «Дэу» провожал растерянным взглядом милиционер в штатском, которому было поручено наблюдать за Наташей. В Новоудельском ГУВД ощущался недостаток машин, и тем более здесь не привыкли вести слежку на автомобилях. Милиционер бросил на землю горсть семечек и вынул из кармана широких спортивных штанов рацию. Он смог только передать в управление информацию о марке и номере машины, на которой уехала Наташа. Милиционер еще не знал, какую записку доставил в управление жутковатого вида курьер и что Наташа Селиванова оказалась тем человеком, который держит в своих руках судьбы нескольких людей, в том числе детей новоудельского мэра.

Когда он связался с управлением и ему прояснили ситуацию, милиционер рванулся по Садовой, чтобы проследить, куда проследовала «Дэу». Он пробежал метров пятьсот, запыхался и возвратился шагом.

Воспользовавшись этим моментом, Михаил Шустров проскользнул в приоткрытую дверь селивановского дома. Он быстро прошел по пустым комнатам, прочитал записку, быстро просмотрел содержимое шкафов, кладовки, тумбочки. Синей сумки не было.

Минут через десять за окном раздался резкий скрип колес. У дома остановились две милицейские машины. Шустров открыл окно и спрыгнул во двор.

Но он не убежал. Он нашел хорошее укрытие между поленницей и сараем, чтобы через окно наблюдать за происходящим в доме. Вскоре он убедился, что милиционеры в штатском и в форме делают то же, что и он, — ищут.

А из доносившихся разговоров он быстро сообразил, что сейчас происходит в Новоудельске. Михаил, задрав штанину, отодрал скотч от тела и положил нож в карман.

Похоже, ему предоставился шанс вернуть то, что было потеряно.

18

— Может быть, мы вступим с ним в переговоры, потянем время, а там подъедет спецназ? Вы можете вызвать какое-нибудь антитеррористическое подразделение? — с надеждой посмотрел на Бондарева майор.

— Я вызову своих людей, — пообещал Бондарев. — Но они приедут слишком поздно. И я не думаю, что мы сумеем потянуть время. Когда так выдвигают требования, — он кивнул в сторону кабинета, где врачи занимались израненной женой мэра. — Это значит, что люди серьезно взялись за дело. И не пойдут ни на какие уступки. К тому же мэр, насколько я понял, не собирается тянуть время.

— Конечно, — вздохнул майор. — Он хочет, чтобы его детей освободили немедленно. Я сказал ему, что любая попытка освободить их силой кончится бойней. И результат будет не в нашу пользу. У меня нет людей для такого дела, — сказал он, — не дай бог такого никому... Вы думаете, это те люди, что были в поезде?

— Да. — Бондарев кивнул. — Джума говорил, их было четверо. Осталось трое. Вооружены до зубов. Настроены решительно.

— Это я понял.

— И никто не видел в городе красного «Крайслера», да?

— Нет, не видел, — виновато произнес майор. — Сообщений, во всяком случае, не было. Вообще, все это как гром среди ясного неба... Никогда у нас такого не было.

— И поэтому вы тут все расплылись как тесто? — не выдержал Бондарев. — У нас того не было! У нас этого не было! А вы думали — у вас тут филиал райских кущей? Кто вам сказал, что вы гарантированы от таких вещей? Или вы думали, что всякая мразь процветает только в Москве? Только в Америке? А до вас не доберется?! Как же! Уже добралась и хозяйничает в вашем милом городке! А вы только и знаете, что удивляться! А погоны со стволом на что вам даны? На то, чтобы быть готовыми к встрече с такой мразью и вышибить ей мозги. Вот она, ваша настоящая работа.

— Мне что, радоваться теперь, что настоящая работа подвалила? — тихо спросил майор.

— Радоваться будешь потом, — жестко сказал Бондарев. — Когда все кончится.

Они замолчали, сидя рядом, но избегая смотреть друг на друга. Майор курил, Бондарев раздраженно наблюдал за суетой в вестибюле Управления внутренних дел: приехал мэр. Он пронесся в кабинет, где лежала его жена.