Последний свидетель - [43]

— Во все обменные пункты дать фотографии?

— Да. И чтобы лучше смотрели, напиши, что это известный налетчик. Который сначала присматривается к месту, где лежат деньги, а потом громит его. Пусть у этих девочек в окошках проснется чувство страха. А насчет красного «Крайслера» — передай описание на заправочные станции, в ГАИ. Только пусть не пытаются сами задерживать. Братская могила в Новоудельске — это не лучший итог розыскных мероприятий.

* * *

Адрес Натальи Селивановой был легко получен через паспортный стол. Оказалось, что это девушка шестнадцати лет от роду, живет с отцом и матерью в своем доме по улице Садовой, дом двадцать шесть. Отец — слесарь на автобазе, мать — продавец в универмаге. Все просто и банально.

Бондарев собрался подремать с полчасика прямо за письменным столом, когда майор вернулся. Его лицо выглядело растерянным.

— Пропало тело, — с порога сказал майор. — Из морга. Того типа, что был убит ночью... И никто ничего не заметил.

— Вам это кажется странным? — спросил Бондарев, прищурившись.

— В моей практике это первый случай...

— А в моей — не первый. И хочу дать вам совет — пока все это не кончится, ничему не удивляйтесь. Может быть, до сих пор вашему городу везло, и в него не заносило таких людей. Но везение кончилось. Эти люди здесь. Они будут решать свои задачи и не станут обращать внимания на условности и правила приличия. Так что будьте готовы...

— Я должен ответить «всегда готов»? — иронически посмотрел на Бондарева майор.

— Вы можете послать меня к черту. Только это ничего не изменит. Не я причина ваших несчастий. Причина в том, что железная дорога проходит через ваш город и что некто Шустров выбрал именно это направление... А вслед за Шустровым и компания в красном джипе. И я. Скованные одной цепью. — Он усмехнулся. — И как ни странно, но из всех троих я в самом выгодном положении. Я знаю, что происходит. Они знают только часть. Шустров знает, что за ним идут казахи, но не знает, что мы тоже у него на хвосте. Казахи не знают, что у Шустрова больше нет сумки с деньгами.

— Еще бы найти того человека, который знает, где сумка, — мечтательно произнес майор.

— А еще бы человека, который бы все про всех знал. Кто сказал бы, где находится Шустров, где сидят казахи, у кого деньги и при чем тут Селиванова. Хотите познакомиться с таким человеком, майор? — спросил Бондарев.

— Не отказался бы.

— А я отказался бы. — Бондарев откинулся на спинку кресла.

5

В конце долгого летнего дня облака на западном крае неба стали красными, словно пропитались кровью. Солнце, как полноправный хозяин здешних мест, уходило медленно и с достоинством. Всего на несколько часов даровало оно природе и людям освобождение от палящего гнета, чтобы затем вернуться и жечь, палить, иссушая любые проявления растительности, вгоняя в тревожный сон животных и пробуждая странные унылые мысли и у людей, тщетно пытавшихся укрыться от его лучей под крышами домов — жар проникал сквозь окна, трубы, двери, и не было от него спасения.

В этот час в степи, откуда Новоудельск казался выстроенным на песке макетом, молча сидели трое. «Крайслер» с выключенным двигателем стоял невдалеке. Прорывавшееся сквозь облака солнце тускло отсвечивало от металлических частей машины, но игра солнца с металлом тонула в столбе дыма, поднимавшемся от продолговатой ямы, вокруг которой сидели трое.

Малыш раскачивался взад-вперед, будто находился в трансе. Глаза его неотрывно смотрели в яму, хотя дым ел глаза, и по его круглым гладким щекам катились слезы. Странноглазый на этот раз не оправдывал данного Джумой прозвища. Его глаза были прикрыты веками. Он скрестил руки на груди, неловко выбросив вперед левую ногу, перебинтованную в колене. Синяя тряпка, служившая бинтом, пропиталась кровью.

Третий, водитель джипа, в руках держал выключенный плеер. Рядом лежала длинная сухая ветка, от которой он периодически отламывал куски и подбрасывал в огонь, не давая ему угаснуть.

Они не боялись, что уходящий в небо столб дыма привлечет к ним внимание. Они вообще ничего не боялись, потому что не имели такого права. В отличие от остальных участников гонки эти трое не обладали правом выбора. Они не могли махнуть рукой и вернуться назад с пустыми руками. Их приняли бы дома только в том случае, если бы они вернули пропавшие деньги. Любой ценой. Даже если бы из четверых вернулся лишь один.

Не выполнивших задание дома не ждали. В этом случае неудачникам грозила смерть от рук своих же друзей. А семьи ждал позор. Ни то ни другое не устраивало воинов из клана Сарыбая. Поэтому у них не было выбора — только дорога, только поиск и только удача.

Одному из них поиск уже стоил жизни. Пуля Шустрова пригвоздила его к грязному полу плацкартного вагона. Это была смерть в бою, и потому трое оставшихся не могли оставить мертвого друга в морге, откуда открывалась одна дорога — к бесславному захоронению в дальнем углу Новоудельского кладбища, где высились неухоженные заросшие холмики — могилы бродяг и людей, которых некому было хоронить.

Теперь убитый нашел достойное пристанище — огонь пожирал его тело, а слитая с дымом душа взлетела на небо. Когда пламя совершило свое очистительное дело и в яме остался обгоревший скелет с пистолетом «ТТ» на грудине, трое поднялись и забросали покойника землей, чтобы ни люди, ни звери не нашли это место в степи.