Последний снег - [18]
— Он же здоровый, — сказал он, как если бы сказал о себе — совершенно убежденно. — Тут его закоптили, как леща.
Настасья покорилась, осторожно распахнула окно. Свет полоснул по лицу Саши, и веки его опять задергались, медленно приподнялись; глаза закатились, опустились, совсем справившись с веками, уставились на потолок. Свежо и радостно заструился по избе ветер, занес запах горелой соломы.
Федор смотрел на Сашу пристально и напряженно, как бы помогая парнишке осознать себя. Руки Федора заныли, словно бы в кубрике перед тем, как расшевелить лежащего в беспамятстве матроса.
— Хорошо, хорошо… — говорил Федор, видя, что плохо. — Как тебя зовут-то?
— Шаша, — шевельнул губами Саша и, кажется, разглядел на потолке точку — присохшую муху.
— Хорошо, — повторил Федор.
— Может, не надо, — испуганно зашептала Настасья. — Пусть уж… Может, вам поесть собрать.
— Я блинков давно не ел, — сказал Федор. — С медом.
— Блинков можно, — засуетилась Настасья. — Мука есть, огонь есть. Меда нет, пойду попрошу.
— Липового, цветочного, гречишного — любого меда. Килограмм бы съел.
— Сейчас, сейчас…
Настасья неслышно выскользнула, пробежала мимо окна, хлопнула калиткой.
— Кто-то про слонов говорил… Я слышал, — пролепетал Саша.
Говорил он слабо, одними губами, и Федору приходилось напрягаться, чтобы понимать его.
— Знаешь, — сказал Федор, встав рядом с кроватью. — Слоны сейчас научились летать.
— Как? — глаза Саши стали осмысленными, он увидел вдруг Федора. — А вы кто?
— Я-то? — Федор обрадовался так, что даже забыл, кто он. — Человек я…
— Вижу, — серьезно выговорил Саша. — Но ведь слоны…
— Слоны в Африке. Я там бываю. Потому, что я — старший помощник капитана дальнего плавания.
— Как же летают?
— Происходит эволюция, — начал врать Федор. — Сейчас в Африке выпадает больше осадков, то есть дождей. Образуются водные преграды. Слоны боятся глубокой воды, у них начинают расти уши. Вот такие, — Федор показал. — Ну, машут они ушами, взлетают…
— Хах, — выдохнул Саша, грудь его вздрогнула, сквозь кашель прорывался смех, жалобный, как стон.
— Такие, как ты, у меня невод вытаскивают, в котором по тридцати тонн рыбы, — сказал Федор, присаживаясь на край кровати. — А ты тут клопов давишь…
Пришла Настасья, тихонько ахнула, поставив банку с медом на табуретку, скрылась за ширмой.
Федор поднял банку на свет так, чтобы и Саша видел, какой он чистый, золотисто-теплый и густой, этот молодой мед.
— Всю зиму, пока ходили в Атлантике, мечтал о нем, — сказал он. — Здесь-то его навалом.
Саша усталыми, но уже совсем прояснившимися глазами следил за Федором. Видно было, что в нем постепенно возникает чувство вины и стыда — что вот он лежит, будто припаянный, на постели, уже не помня, сколько лежит.
— Нет, нет, ты лежи, — приказал ему Федор, когда Саша попытался оторвать голову от подушки. — Ты не торопись, всему свой черед, братишка.
Помолчал. Удивился, услышав, как затрещала сковородка — откуда это у Настасьи, на вид грузной и медлительной, взялась эдакая прыть? Федор не скрывал, что ему стало хорошо и приятно. Он подмигнул Саше, встал и направился за ширму, нашел чистую тарелку, подошел к печи. Нетерпение отразилось на его лице.
Приняв первый блин, дымящийся, в меру поджаренный, Федор опять присел на край кровати, предложил:
— Разыграем?
Саша, отказываясь, помотал головой.
— Рази его заставишь… — вздохнула Настасья.
— Я не заставляю, — сказал Федор. — Пусть мне будет хуже.
Он обмакнул еще горячий блин в мед и на виду у Саши стал с аппетитом есть. Мед стекал по подбородку, Федор смахнул его ладонью.
— Мама, дай полотенце, — тихо проговорил Саша.
— Спасибо, — сказал Федор. — Я-то сам чуть язык не проглотил.
Настасья подносила блин за блином. Федор ел, жмурился от удовольствия, мельком поглядывая на Сашу: не шевельнулась ли в нем хотя бы зависть?
Так продолжалось с полчаса. Настасья, смекнув, зачем Федор затеял это показное обжорство, все таскала ему блинов, покраснела от усердия и затаенной надежды.
— Ешь, кум, десятый блин, я их не считаю, — весело включилась она в игру.
Вдруг оба — Федор и Настасья — замерли. Саша всхлипнул, длинная судорога пробежала по его телу, какая-то сила подтолкнула его снизу, перевернула. Вдавившись головой в подушку, Саша протяжно застонал и заплакал.
Настасья кинулась к нему, но Федор, быстро встав с кровати, остановил ее.
— Это хорошо, — сказал он, чувствуя, как мутит его. — Пусть выплачется.
Он вышел на крыльцо, сел на ступеньку, переводя дух, осмотрелся.
День выстоялся, над землей высоко, победно светило солнце, тихо было вокруг, и в этой мягкой тишине едва слышно лопотали о чем-то два молодых тополя, раскачиваемые несильным ветром. С неба, где не было ни облаков, ни зноя, сходила благодать.
Федор дышал тяжело, будто исполнил непосильную работу, и долго приходило к нему облегченье.
Откуда-то с околицы, из-за домов, донеслись звуки гармони. Кто-то хриплым, надсаженным голосом запел песню, она, подхваченная другим, чистым и тонким голосом, звучала сначала нестройно, но потом вплелись новые голоса, и песня выправилась, летела над селом свободно, и даже в неумелости, с какой ее исполняли, была особая, покоряющая вольность. Пронзительно горькое счастье сквозило в пении, но голоса внезапно ослабли, возникли вновь: в этот раз в них слышалось веселье и удальство.
Открывающая книгу Бориса Ямпольского повесть «Карусель» — романтическая история первой любви, окрашенной юношеской нежностью и верностью, исполненной высоких порывов. Это своеобразная исповедь молодого человека нашего времени, взволнованный лирический монолог.Рассказы и миниатюры, вошедшие в книгу, делятся на несколько циклов. По одному из них — «Волшебный фонарь» — и названа эта книга. Здесь и лирические новеллы, и написанные с добрым юмором рассказы о детях, и жанровые зарисовки, и своеобразные рассказы о природе, и юморески, и рассказы о животных.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
Пафос современности, воспроизведение творческого духа эпохи, острая постановка морально-этических проблем — таковы отличительные черты произведений Александра Чаковского — повести «Год жизни» и романа «Дороги, которые мы выбираем».Автор рассказывает о советских людях, мобилизующих все силы для выполнения исторических решений XX и XXI съездов КПСС.Главный герой произведений — молодой инженер-туннельщик Андрей Арефьев — располагает к себе читателя своей твердостью, принципиальностью, критическим, подчас придирчивым отношением к своим поступкам.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
В сборник известного советского писателя Юрия Нагибина вошли новые повести о музыкантах: «Князь Юрка Голицын» — о знаменитом капельмейстере прошлого века, создателе лучшего в России народного хора, пропагандисте русской песни, познакомившем Европу и Америку с нашим национальным хоровым пением, и «Блестящая и горестная жизнь Имре Кальмана» — о прославленном короле оперетты, привившем традиционному жанру новые ритмы и созвучия, идущие от венгерско-цыганского мелоса — чардаша.
В новую книгу Людмилы Уваровой вошли повести «Звездный час», «Притча о правде», «Сегодня, завтра и вчера», «Мисс Уланский переулок», «Поздняя встреча». Произведения Л. Уваровой населены людьми нелегкой судьбы, прошедшими сложный жизненный путь. Они показаны такими, каковы в жизни, со своими слабостями и достоинствами, каждый со своим характером.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.