Последний штурм - [158]

От бывшего штаба экспедиционного корпуса военных советников и специалистов увозили на аэродром Таншоннят автобусы. Сюда, обгоняя, сшибая и топча друг друга, кинулись офицеры, генералы и солдаты развалившейся армии, мечтая, что и им удастся втиснуться в переполненные машины. Они пытались даже оттеснить американцев и раньше них прорваться вовнутрь, и тогда уж никакой силой они не уступили бы занятую территорию. Они готовы были стоять, сплюснутые, придавленные, не способные шевельнуть рукой и произнести слово, все равно как! — лишь бы не остаться, лишь бы не увидеть того конца, который, не задумываясь, сами приближали. Их отталкивали, били, выбрасывали из салонов. Обозленные на своих бывших союзников южновьетнамские солдаты и офицеры хватались за оружие и начинали вести огонь по автобусам. Из автобусов отвечали пистолетными выстрелами.

Дороги к аэродрому были запружены машинами, мотоциклами, велосипедами, колясками рикш, забитыми, заваленными, обвешанными чемоданами, сумками, коробками. Чем ближе к аэродрому, тем труднее было пробираться. Движение замирало, и тогда снова начиналась паника. Люди бросали вещи и бежали пешком, но сил в этой обстановке хватало ненадолго.

Настал день, когда аэродром закрылся. На нем уже рвались снаряды наступающих войск, самолеты никуда не улетали и не могли улететь. Теперь поток автобусов потянулся в сторону морского порта Вунгтау, где стояли американские корабли, которым было приказано эвакуировать и американцев, и вьетнамцев. Но даже владельцы самых дорогих машин, способных мчаться по бетонному шоссе со скоростью двести и больше километров и которые еще недавно вызывали восхищение и зависть, не могли воспользоваться их преимуществом: дорогу на Вунгтау уже контролировали рвущиеся в Сайгон солдаты сил освобождения. Вертолетные площадки превратились в арену настоящих сражений. Сайгонские военные и гражданские чиновники требовали, чтобы американские летчики везли их в Вунгтау, потому что таков приказ президента Форда.

— Вот пусть вас Форд и везет хоть в Белый дом, — отвечали обозленные, издерганные летчики, не выражая ни малейшего почтения даже к персоне собственного президента.

У одного вертолета произошло кровавое столкновение. Три авиационных полковника сайгонской армии долго уговаривали летчиков, не пускавших вьетнамцев в машину, которая была предназначена для замешкавшихся где-то американских военно-воздушных специалистов, потеряв терпение, выхватили пистолеты и, разделавшись с летчиками, пытались занять их место за штурвалом. Но они даже и приблизиться к нему не успели — их пристрелили находившиеся в вертолете американские офицеры.

Поднимавшиеся в воздух вертолеты были перегружены до опасного предела. Люди цеплялись за все, к чему можно было прикипеть мертвой хваткой.

Один вертолет, забрав на борт вдвое больше людей, чем было в нем места, с трудом поднялся. Его тянуло к земле, он готов был вот-вот рухнуть, потому что длинная капроновая лестница была, как ветка дерева плодами, облеплена людьми. Их было не менее полсотни гражданских и военных, мужчин и женщин. У них были небольшие сумки и портфели, в которых, видимо, находилось самое ценное, чего нельзя было оставить, чтобы не оказаться в Америке в роли нищего. Вертолет летел на пределе сил.

— Мы сейчас можем разбиться, — сказал пилот с расширенными от страха глазами, — машина перегружена, нарушен центр тяжести, чертова лестница раскачивается. Подъемной силы нет. Мы можем врезаться в дерево, в дом или просто рухнуть. Что делать? Садиться?

И тогда к дверному проему пробрался высокий, могучего сложения сержант, вынул из чехла саперную лопату, которой можно пилить дерево и рубить проволоку.

— Я сейчас приземлю эту лишнюю гроздь, капитан, — спокойно произнес он и начал рубить лестницу.

Его даже не пытался кто-нибудь остановить. Те, кто был ближе к верхней перекладине лестницы, поняли, что сейчас произойдет, сначала оцепенели, а потом подняли крик, но сержант продолжал свое дело, и через пару минут живая гроздь полетела вниз и упала на камни улицы. Из вертолета этого уже не было видно: облегченный, он на большой скорости устремился в сторону Вунгтау.

26 апреля бывший президент Южного Вьетнама, генерал Нгуен Ван Тхиеу, захватив 16 тонн груза, в том числе около пяти тонн золота, драгоценностей, ценных бумаг, бежал с семьей на личном самолете на Тайвань.

А в Сайгоне, во дворце президента, продолжал разыгрываться последний акт трагедии, уже превратившийся в комедийный фарс. «Президент» Чан Ван Хыонг был смещен со своего поста, уступив место генералу Зыонг Ван Миню, по прозвищу «Большой Минь».

В этот день звено из пяти самолетов американского производства «A-37» под командованием Нгуен Тхань Чунга вылетело бомбить военный аэродром Таншоннят. Пункт управления полетами еще функционировал. Увидев летящие самолеты, которые не должны были быть в зоне, с пункта запросили:

— Радируйте, какой эскадрильи самолеты, радируйте срочно, а то откроем огонь.

— Вы что, не видите самолеты американского производства? — передал Нгуен Тхань Чунг. — Идем на выполнение боевого задания командования.