Последний штурм - [3]
— Что же нет истребителей? — заволновались солдаты.
Но вот появились в небе три советских истребителя. Довольны солдаты. Попалась, «рама»! Прощайся, «рама», с жизнью! Но что такое? Проходят советские истребители мимо.
Обидно солдатам.
— Эх вы, слепые! Эх вы, горе-соколы! — кричат солдаты советским лётчикам.
Не видят «раму» советские истребители. Прошли стороной, скрылись за горизонтом.
Двигались вместе с советскими войсками зенитчики.
Развернули солдаты пушки, решили сами покончить с «рамой». Только развернули, только «раму» в прицел схватили, как поступила команда:
— Отставить!
Удивились зенитчики и солдаты.
Вскоре появилась вторая «рама». Вновь приготовили зенитчики пушки, и снова команда:
— Отставить!
«Что такое?» — разводят руками солдаты.
Докладывают фашистские разведчики гитлеровским генералам:
— К Штеттину движутся советские войска.
Старательно действуют фашистские разведчики. Не только докладывают, что движутся советские войска, но и уточняют, сколько их и какие части идут:
— Три танковых корпуса.
— Две общевойсковые армии.
— Очень много переправочных средств.
Всё ясно фашистским генералам. Вот где маршал Рокоссовский начнёт прорыв — тут, на Одере, возле Штеттина.
Собрали фашистские генералы поспешно с других участков фронта сюда войска. Приготовились. Ждут удара маршала Рокоссовского.
И Рокоссовский ударил. Только не тут. Не у Штеттина. А намного южнее Штеттина, там, где вовсе его не ждали.
Движение же войск под Штеттин — это был всего-навсего обманный манёвр.
ЛОВКИЙ НАМЁК
Прорвали войска маршала Жукова первую оборонительную полосу противника. Поднялись перед ними Зееловские высоты.
Зееловские высоты — укреплённый район на пути к Берлину. Местность здесь возвышенная, всхолмлённая, удобная для обороны. В сторону, откуда наступают советские войска, обращены крутые скаты высот. Они изрезаны траншеями и окопами. Перед ними глубокий противотанковый ров. Кругом минные поля и огневые точки противника.
Зееловские высоты — вторая полоса гитлеровской обороны.
Бросилась советская пехота на штурм высот. Не осилила обороны противника.
Рванулись в атаку танки. Не смогли прорваться на новый рубеж.
Целый день до глубокой ночи и даже ночью атаковали врага здесь советские части. Но безуспешно. Крепко держится враг.
«Замком Берлина» назвали фашисты Зееловские высоты. Понимают — здесь, на этих высотах, решается судьба Берлина.
В разгаре сражения над штурмующими войсками появляется советский самолёт.
Самолёт как самолёт. Не обратили бы солдаты на него особого внимания. Только вдруг стал самолёт кружить над нашими частями.
Покружил, покружил, помахал крылом, затем от него что-то отделилось. Тут же раскрылся парашют. Видят солдаты — что-то спускается. Что — не поймут.
Спустился парашют ниже.
Видят солдаты: на стропах — ключ. Ключ огромный, старинный.
Опустился парашют на землю.
Подбежали солдаты. Видят — к ключу прикреплена дощечка. На дощечке слова написаны. Читают солдаты: «Гвардейцы-друзья, к победе — вперёд! Шлём вам ключ от берлинских ворот!»
Оказалось, что этот ключ сделали и послали своим друзьям-пехотинцам советские лётчики.
А дело в том, что русские войска уже однажды брали Берлин. Было это в 1760 году. Получили тогда русские ключ от Берлина. Советские лётчики сделали такой же ключ. Только выглядел он сейчас большим-большим, в сто раз больше того, настоящего.
Смотрят солдаты на ключ, понимают ловкий намёк авиаторов.
Понравилась солдатам выдумка лётчиков. Понесли они ключ, показали маршалу Жукову.
Понравилась и Жукову выдумка. Рассмеялся маршал:
— Ну, если есть ключ, разомкнём и замок.
Действительно, на следующий день советские войска овладели Зееловскими высотами.
Путь на Берлин был открыт.
ПОДВИГ САПЕРА
21 апреля 1945 года советские войска вошли в Берлин.
Возвели фашисты на улицах баррикады, устроили завалы и заграждения.
Минные поля прикрывают подходы к завалам. Пулемёты простреливают каждый клочок земли. Каждый дом в Берлине стал настоящей крепостью. Каждая улица — полем боя.
На одной из берлинских улиц завал оказался особенно прочным. Из железа, из стали, из каменных плит. Пошла на штурм пехота. Не прорвались вперёд стрелки. Лишь гибнут в атаках солдаты. Подошли советские танки. Открыли огонь из пушек. Пытаются в завале пробить проход. Нет достаточной силы в снарядах, в танковых пушках. Стоит, как стена, завал. Преградил он дорогу пехоте, танкам. Застопорилось здесь движение.
Смотрят солдаты-пехотинцы, танкисты на железо, на камни, на сталь:
— Подрывников бы сюда, сапёров.
И вдруг, словно бы кто-то подслушал солдатские речи. Видят солдаты — к завалу ползёт сапёр. Ползёт, тащит взрывчатку, бикфордов шнур. Вот привстал. Переждал. Пригнулся. От дома к дому перебежал. Вот снова ползёт по-пластунски.
Впились солдаты в него глазами. Каждый удачи ему желает. Подобрался взрывник к завалу. На одну из каменных плит поднялся. Лёг на плиту. Кладёт под плиту взрывчатку. Уложил. Шнур потянул бикфордов.
Следят за сапёром солдаты. Что за чем последует, точно знают. Вот сейчас подожжёт боец бикфордов шнур. Заспешит по шнуру огонёк к взрывчатке. Быстро спрыгнет с плиты сапёр. Отбежит подальше, спрячется. Дойдёт огонёк до взрывчатки. Сотрясётся завал от взрыва. Возникнет в завале брешь. Сквозь брешь и рванутся вперёд солдаты.
