Последний штрих - [8]

Выяснилось, что он родом из Сан-Франциско, любит готовить («Запросто могу сделать рис по-итальянски», – заявил он) и увлекается сноубордом.

– Привет! Давно не виделись!

К нам направлялись мои подруги. Брин погрозила мне пальцем. «Только бы Сесил ему не понравилась! – подумала я, глядя на них. Прошлый опыт меня кое-чему научил. – Господи! Пожалуйста, сделай так, чтобы она ему не понравилась!..»

– Спасибо за принесенное пиво. Вот паразитка! – Брин уперла руки в бока.

– Куда ты пропала? – спросила Сесил. – Ой, а можно мне глоточек?

Я протянула ей наш стакан.

– Зак, разреши представить: Сесил Картер и Брин Беко, – сказала я.

– Зак Дюран. – Он привстал и пожал им обеим руки. (Я еще подумала: надо же, какой вежливый!)

– Послушайте, – объявила Брин. – Мы только что встретили Софи с семинара по русской литературе, и она говорит, что еще где-то тоже идет вечеринка, так что если хотите...

Я посмотрела на Зака. Он пожал плечами.

– Мне и здесь неплохо.

– Мне тоже. – Я улыбнулась про себя: я нашла единственного парня в штате Колорадо, который не побежал за моими подругами, высунув язык, словно приблудная дворняжка.

– Ну ладно, – протянула Брин. – Это переводится так: сами ищите себе парней, подруги. Я права, Сес?

– Что еще новенького скажешь? – Сес наклонилась и чмокнула меня на прощание в щеку. Должна признаться, на секунду я засомневалась: что она имела в виду? – но тут же напомнила себе, что Сесил не способна на сознательную подлость. – Какой хорошенький! – прошептана она мне на ухо. Затем выпрямилась и спросила: – Ну что, утром позавтракаем вместе?

– Конечно, – кивнула я. – Только не слишком рано, хорошо? Я люблю подольше поспать.

– Ну да, – сказала Брин, взяла Сесил за руку и потащила прочь, помахав нам на прощание. – Разумеется.

Костер приятно согревал, освещая лицо Зака, повернутое ко мне в профиль. Мне казалось, что ни с кем в жизни я еще так хорошо не разговаривала, но теперь-то я понимаю, что это был типичный треп первокурсников. Оба мы скучали по дому; а я часто вспоминала своего старшего брата Генри: мне очень его не хватало. В Боулдере нам нравилось то, что времена года здесь по-настоящему сменяют друг друга: осины желтеют по осени и дружно роняют листву с первым снегом. Мы еще не знали точно, кем станем, и эта неопределенность даже радовала: жизнь представлялась нам увлекательным приключением со счастливым концом. Я рассказала, что всегда мечтала быть художником, но в последнее время с искусством у меня не ладится: школьная учительница рисования, миссис Колдеруэлл, всегда хвалила мои работы, а нынешняя преподавательница и ее любимчики, которые сами-то рисуют так себе, прямо-таки громят мои творения во время критических разборов в конце занятий. Еще мы поболтали о том, как нам нравится Боулдер и что это место обладает каким-то волшебным очарованием.

– А ты знаешь, что это проклятое место? – спросил Зак, облокотившись на охапку сена и обернувшись ко мне.

Я покачала головой.

– Говорят, что когда эти земли отняли у индейцев, они наложили на них заклятие. – В отблеске костра его волосы отливали медью. Так и хотелось их погладить. – Поэтому Боулдер так притягателен: любой, кто приезжает сюда, навеки остается в этом маленьком раю, не подозревая, что на самом деле это тюрьма.

– Ты можешь выписаться из отеля в любое время, – пропела я, дразня его, – но никогда не сможешь уехать[6].

Зак рассмеялся и велел мне заткнуться.

– Кстати, – спросил он, – ты уезжаешь летом домой?

– Нет, хочу остаться здесь. Брин и Сесил отыскали дешевую квартиру в Пенсильвании, так что попытаюсь уломать родителей. Разумеется, придется где-нибудь подрабатывать.

– Мы с приятелем Дэвидом тоже мечтаем найти квартиру.

– Обязательно найдете. Заклятие индейцев вам в этом поможет.

– Точно, – согласился Зак и затянул писклявым фальцетом: – Добро пожаловать в отель «Калифорния», такое прекрасное место, такое прекрасное место... – На нас стали оглядываться. Тогда Зак встал и изображал солиста группы «Иглз», пока парни из студенческого братства не начали аплодировать. – В отеле «Калифорния» всегда много места...

Я покраснела и потянула его за руку, умоляя перестать.

– Пожалуйста, Зак, хватит!

От хохота у меня начались колики в животе. Но он не унимался,

Зак проводил меня до общежития. Я немного захмелела, да и он тоже хватил лишнего. Пожалуй, я даже здорово перебрала, потому что вдруг расхрабрилась. Я знала, что не взяла ни умом, ни лицом, ни фигурой, но, учась в колледже, открыла для себя, что когда в крови играет алкоголь, а в воздухе пахнет сексом, я раскрепощаюсь, как никогда. По мнению Сесил, в глубине души я мечтала о настоящих чувствах и напивалась для того, чтобы, упав на кровать с первым попавшимся, наслаждаться иллюзией недостижимой любви. Сама я считала, что стала такой доступной потому, что в школе несколько лет тщетно пыталась понравиться парням.

Когда мы добрались до моей комнаты, я пригласила его зайти.

– А как же соседка? – спросил Зак.

– Я живу одна.

Он вскинул бровь и улыбнулся.

Я повернула ключ и, не зажигая света, начала целоваться с ним в темноте. Наши пальцы запутались в волосах друг друга. Вскоре моя футболка уже валялась на полу, а руки Зака ласкали мою обнаженную спину. Потом мы очутились на кровати. Помню, целуясь с ним, я подумала, что губы у него, как спелая клубника. Время от времени я ударялась локтем или коленом о кирпичную стенку, возле которой стояла моя кровать, и царапала кожу, но мне было плевать. Поцелуи становились все более страстными, и мои руки спускались все ниже: мне казалось, Заку это будет приятно.