Последний шанс - [21]

Шофер включил громкоговоритель и начал расчищать путь.

— Семьдесят второй, «газон»! Освободите дорогу оперативной машине!

Через десять минут сорок секунд «Волга» остановилась перед огромными железными воротами, под которые ловко подползала узкоколейка: людской ствол шахты «Три-Новая».

«Ствол» и «шахтный ствол» в обиходе горняка понятия разные. Шахтный ствол — это железобетонный колодец, который ведет в недра, опускаясь порою на тысячу с лишним метров. Короче — вход в шахту. А эмоциональное понятие «ствол» — своеобразная дверь к этому входу, точнее: основание громады — копра, наверху которого установлена подъемная машина, тягающая на четырех канатах шахтерский лифт — клети. Одна клеть, иногда двухэтажная, человек на семьдесят, со скоростью 8 метров в секунду опускается в шахту, вторая — ее противовес — поднимается в это же время на-гора. В перерывах между спуском и подъемом смены людской ствол «качает» груз. За сутки вагонов пятьсот с лесом и оборудованием в шахту и столько же с породой и старым хламом на-гора. Таким образом, спуститься в шахту или выйти из нее когда тебе вздумается — невозможно, это не заводская проходная.

Через людской ствол шахта живится воздухом — вдыхает его. Где-то в конце шахтного поля (на «Три-Новой» оно тянется на пять километров) есть второй ствол, вентиляционный. Его задача «выдыхать» отработанный воздух, насыщенный пылью и газом. Калиточка в широких воротах, которые распахиваются только тогда, когда подают по узкоколейке груз к стволу, была прикрыта. Ее засосало воздухом, и теперь просто так не откроешь. Зная это, Иван Иванович ухватился за массивную ручку обеими руками. «Не пообедав — не управишься», — подумал он.

Возле клети толпилось человек сто, если не больше, горняков, готовых к спуску. Веселые, озорные ребята, полные сил и здоровья. Передние, те, что стояли ближе к запертому на специальные воротца подходу к месту посадки в клеть, перекидывались шутками с рукоятчицей, одетой в ватные брюки и фуфайку. Тетка (или девчонка — укутана платком — лишь нос торчит, не сразу и возраст определишь) привычно отвечала зубоскалам. Она многих знала по имени.

Подъем клети, момент, когда двухэтажная махина, полязгивая и нервно подрагивая, выходит из земных глубин, — зрелище впечатляющее. Автомат раскрывает дверцы, и семьдесят черных от пыли и потому похожих друг на друга горняков гурьбой спешат из клети. Здесь фактически и происходит сдача смены.

— Ну как? — спрашивает входящий в клеть.

— Согнали полоску, — отвечает на ходу выходящий. — Комбайн в нише. На сопряжении давит. Пробили пару ремонтных. Надо выкладывать клеть. Леса нет. Горный обещал пригнать пару вагонеток.

Это значит, что сменное задание по добыче угля выполнено («согнали полоску»). Комбайн подготовлен для работы в очередном цикле («завели в нишу»). Но беспокойно ведут себя пласты на сопряжении двух выработок. Возникла опасность. Надо бы подстраховаться, выложить сруб из бревен. Но кто-то не учел обстановки в лаве и не заготовил вовремя нужного леса. Проходчики на своих плечах принесли откуда-то издалека несколько стоек («пробили ремонтные») и установили их. Но этого недостаточно. Нужен сруб! Горный мастер, который «вкалывал» с ними смену, остался и после работы. Он мечется по шахте, ищет тех, кто порасторопнее и заблаговременно заказал себе нужный лес. Даже с запасом. Так вот, за счет этого «запаса» берет взаймы. Чтобы новая смена не простаивала. Он заказал лес, но начался осмотр состояния ствола перед спуском новой смены (на «коромысле» — в клетях — «катается» одновременно полторы сотни человек две смены, так что контроль за техническим состоянием механизмов жесточайший).

Это Саня учил отца понимать жизнь шахты. Три года только и было в доме разговоров: «обурили забой», «отпалили», «качнули», «забурилась колымага», «вкинули рештак»...

Где-то глубоко в душе жила гордость за сына, который избрал себе настоящую мужскую профессию: трудную, опасную, но почетную. А через сына и он, вчерашний майор милиции, чувствовал себя причастным к мужественному племени горняков.

Здесь же, в помещении ствола, расположена важнейшая служба шахты — табельная. Горняк спускается в шахту, имея при себе специальный жетон. Выехал — и бросил его в урночку. Затем девчонки из табельной разбирают жетоны, возвращая каждый на свое место. Строжайший учет, кто и когда спустился в шахту и когда поднялся на-гора, продиктованный спецификой шахтерского труда.

Табельная на «Три-Новой» напоминала огромный аквариум, в котором обитали четыре премилые девчушки в пестрых нарядных платьицах. На фоне удручающе серых тонов, господствовавших в помещении ствола, эти молодые, озорные девчата в залитом потоком света невидимых ламп помещении воспринимались как добрые феи. Иван Иванович почувствовал их влияние на себе. Многие из горняков, судя по всему, хорошо знали табельщиц. И те, которые спешили в шахту, и те, которые выбирались из-под земли, радостно приветствовали их. Причем делали это каждый на свой лад. Одни помахивали светильниками, подготовленными к сдаче (кабель связан петлей), другие вскидывали сжатый кулак, как это делали когда-то республиканцы в Испании. Давно канули в историю испанские события 1936 года, а приветствие республиканцев осталось, хотя и потеряло свой первоначальный смысл.