Последний шаман Цитруса - [25]

— Ким, — примирительно проговорил Рэй, — он прекрасно понимает принципы. Он иногда плохо притирается, но дай ему немного времени. Летает-то он лучше всех, ты же видел.

— Мистер Джонс, — сказал Ким.

И ответил на удивленный взгляд Рэя:

— Не Ким. Гайд. А если очень желаете использовать имя, тогда — мистер Джонс. Да, я видел, как он летает. Как все вы. Криво. Мне нужно научить вас летать прямо. Потому будьте добры меня слушать и не проявлять впредь инициативу, пока я об этом не попрошу. И сами почитайте о субординации, хорошо? Откройте словарь и почитайте. А еще лучше — включите мозги и подумайте. У вас ведь есть мозги?

— С утра были, — попытался пошутить Рэй и даже похлопал себя по карманам в поисках мозгов, но Ким никак не отреагировал. Продолжал, не мигая, смотреть в глаза. Рэй почувствовал себя кроликом.

Ким ждал ответа.

— Почитаю и разъясню, — со вздохом пообещал Рэй.

— Мозги так не нашли? — с едва уловимым сочувствием уточнил Ким, скользнув равнодушным взглядом по его карманам. Развернулся и неспешно направился прочь. Лениво и медленно.

Змеюка такая.

Глава 7. Потенциал

Зак оставил отца внизу, сам поднялся подышать, подумать. Сел на площадке у подъемника, несколько раз подбросил в руке значок, размышлял, куда его деть. Обгоревший кусок шнурка он обмотал вокруг запястья. Но значок же не прицепишь на грудь. Пока еще — не прицепишь. Это потом, когда он отучится свое на Рейне, когда сядет за штурвал или — чем черт не шутит — в кресло Гайда, вот тогда уже будет со значком. Тогда ему выдадут новый, соответствующий.

А этот — просто сувенир от Рэя. Который Заку так и хотелось прицепить куда-нибудь, чтоб отца позлить. Он и так вечно злится — так пусть у него хоть повод будет. Потому что пока повода у него нет. Потому что Зак ничего плохого не делает. И поступает по отношению к нему, буря его разорви, честно.

О, как старательно Зак убеждал себя в этом весь последний год.

Он уже узнал всё о земных о рекреационных зонах, куда принимают стариков, не способных за собой ухаживать. Он изучил перечни услуг и рейтинги. Их было немало — отец не один такой упрямец. Многие отказываются от коктейлей и врачебных услуг — предпочитают естественно состариться и пораньше умереть. Такие же дураки. А потом десятки людей и сотни машин обеспечивают им должный уход. И их детям не приходится разгребать последствия их нечестных эгоистичных решений.

А Зак — Зак как раз честно поступает. Честно ведь?

Он услышал тихое шуршание бордов задолго до того, как те оказались в поле зрения. И улыбнулся.

Цитрус уже почти сутки был на удивление тих. Обычно за завыванием ветров борды не услышишь, пусть хоть над ухом летают. Песок не шуршит — грохочет, как когда-то грохотало, взрываясь и раскалываясь, небо. Но не сегодня.

Зак даже ладонь к песку приложил, будто прислушиваясь. Будто хотел спросить: «Чего это ты такой спокойный? Подозрительно ты спокойный…». Вспомнил отцовское «спроси у Цитруса» и тут же отдернул руку. Посмотрел на тихий песок так, будто тот его только что укусил.

И продолжал смотреть вдаль, пока борды не вынырнули из-за песчаного холма неподалеку. На Цитрусе никогда не было абсолютной темноты. Два спутника отражали свет Медузы — висели в небе огромными красными фонарями. Все становилось не оранжевым — кровавым. Но видно было хорошо.

Гоша оказалась рядом первой, тут же спрыгнула, пнула идущий по инерции борд и поймала в полете. Заявила, уверенно шагая к Заку:

— Батя сказал, что ты опасен.

— Конечно, я опасен, — усмехнулся Зак. — У меня даже эмблема есть, — и гордо продемонстрировал значок.

— Круто, — равнодушно хмыкнула Гоша. Она не любила все флотское почти так же, как отец Зака. — Батя сказал с тобой не общаться.

— А мой сказал никуда не лететь, — кивнул Зак. — Но кто ж их слушает.

Снежок изрядно отстал, тормозить начал криво и издалека. И все равно чуть не свалился — борд все больше косило набок.

— Новая идея, — сказал Зак, задумчиво глядя на Снежковский борд. — Свалка закрыта. А Третья Зона — нет.

— Совсем двинулся? — удивилась Гоша.

— Почему? — удивился Зак. — Смотрите, они уже там все просканировали. Расчистили. Просто пока не дошли. И не дойдут, потому что им еще Вторую догребать. А там — только дроны. И схема движения у них наверняка та же, что и в первых двух. Ее слишком муторно переделывать. То есть пройти незаметно для дронов мы сможем.

— Угу, — мрачно пробормотал Снежок, — в Первой уже прошли.

— Потому что кого-то в сторону понесло, — напомнила Гоша, злобно щурясь на Снежка.

— Не кого-то, а что-то, — пожал плечами Снежок. — Я ж не виноват, что доску заклинило.

Снежок понемногу становился человеком. Наедь вот так Гоша на него полгода назад — глаза бы опустил, а потом бы в подушку свою плакал. А Гоша бы зубоскалила.

Учится понемногу. Свои зубы растит.

— Странно, что Рэй до сих пор молчит, — отметил Зак. — Нас точно засекла камера дрона. Значит, он в курсе того, что мы там были. И ничего мне не сказал.

Зак нахмурился, глядя в горизонт, и добавил:

— Чувствую себя отвратительно. Если б он меня отругал, было бы легче.

— Крыса твой Рэй, — жестко сказала Гоша, и Зак возмутился было, но она жестом остановила его и продолжила. — Вместо того, чтобы ругать, бате нашему настучал. Потому что батя не просто так запретил с тобой встречаться. Просто так ему плевать. А вот как ему оттуда, — ткнула когтистым пальчиком в сторону Базы, — дали указание, так сразу озаботился судьбой детей. Из-за твоего Рэя у нас теперь могут возникнуть проблемы с комурни… кормуни…