Последний шаг - [11]

— Что мы? — не понял Лучиан.

— А мы всегда на войне, на тайной войне!.. Мы — герои! И ведь никто из прохожих даже не подозревает, куда мы мчимся.

— Так-то оно и лучше, — сбил его восторженность Лучиан.

— Почему? — с искренним удивлением спросил Фрунзэ.

— Иначе все бы гурьбой бросились на улицу Василе Лупу посмотреть, что же творится на одном из участков тайной войны.

— Хорошо еще, что на этом свете есть писатели, — засмеялся Василиу. — Хоть из их сочинений жена узнает, где я пропадаю ночами.

— Видите? И опять мне лучше, чем вам, — не упустил случая Фрунзэ, чтобы доказать преимущества холостяцкой жизни. — Напишут или не напишут обо мне — все равно. Никто не возьмет меня в оборот и не потребует отчета о том, где я провожу ночи.

Василиу нахмурился:

— Ничего. И вы попадете в сети! Даже не заметите, как попадете. Вот тогда и выйдет вам боком ваша хваленая свобода!

— Ты что, дядя Василиу, желаешь мне зла?

— Въезжаем на Василе Лупу. — Шофер притворился, что не слышал последних слов Фрунзэ. — Нечетные номера справа.

— Остановись где-нибудь поблизости от дома сто семьдесят один, — попросил Лучиан.

Офицеры вышли из машины. Лучиан потащил Фрунзэ на противоположную сторону. Стояла нестерпимая духота, Стены домов, казалось, плавились от жары.

— Разве обязательно носить галстуки? — возмущался Фрунзэ, прикуривая сигарету. — Потом, почему ты пошел по этой стороне, если нечетные номера по правой?

— Отгадай! Но что-то ты сегодня много болтаешь.

Фрунзэ предпочел промолчать и, жадно затягиваясь, продолжал настойчиво думать о том, как все-таки было бы хорошо без галстука.

Через некоторое время они очутились напротив окрашенного в розоватый цвет дома. Лучиан принялся изучать здание снизу вверх с такой тщательностью, что это стало раздражать Фрунзэ. Когда взгляд Лучиана достиг последнего, седьмого этажа, он отметил, что по прихоти архитектора все квартиры на этом этаже выходят на общий балкон.

— Пошли! — бросил Лучиан другу. — Прежде всего отыщем управдома.

— А окружающее тебя совсем не интересует? — полюбопытствовал Фрунзэ, бросив игривый взгляд на двух проходивших мимо девушек.

Лучиан подтолкнул его в бок.

— Да не торопись ты, здесь мы тоже его не найдем, — умерил его пыл Фрунзэ. — Не настолько он глуп, чтобы смыться оттуда и укрыться в своей официально зарегистрированной квартире. — Но, видя, что Лучиану не до шуток, примирительно добавил: — Все, все. Докуриваю и следую за тобой.

Он притоптал окурок, взял Лучиана под руку, и они направились к дому. Им повезло. Несмотря на послеобеденный час, управдом сидел в своем тесном кабинетике на первом этаже. Дверь была приоткрыта, и офицеры увидели пожилого человека, склонившегося над испещренными цифрами листами бумаги. Очки съехали почти на самый кончик его тонкого, длинного, изогнутого носа. Он, видимо, почувствовал устремленные на него взгляды, бормоча что-то себе под нос, поднял глаза от бумаг и поправил очки.

— Вы кого-нибудь ищете? — спросил управдом. По виду он напоминал вышедшего на пенсию бухгалтера. Обширная лысина, усеянная коричневатыми веснушками, украшала его большой череп.

Лучиан подошел и протянул удостоверение. Поняв, что не простые посетители к нему пожаловали, управдом встал из-за стола:

— Чем могу быть полезен? Моя фамилия Финкельштейн, Мориц Финкельштейн.

Ростом он был невысок, с осунувшимся лицом и глубоко запавшими глазами.

— Прежде всего, господин Финкельштейн, мы хотели бы посмотреть домовую книгу, — пояснил Лучиан.

— С удовольствием, — отозвался управдом. — Но почему господин, а не товарищ?! Я — член уличного комитета.

Забыв на какое-то время об обременявших его заботах, Лучиан улыбнулся. Оглянувшись на Фрунзэ, он увидел, что и тот расплылся в улыбке.

— Прошу извинить.

— Ничего, — проговорил управдом, извлекая домовую книгу из правого ящика стола. Когда он нагнулся, кровь прилила к лицу, и скулы у него порозовели. — Домовая книга у нас в порядке. Каждый жилец на учете. — Он сдвинул очки к кончику носа и более внимательно оглядел гостей.

Открыв книгу, Лучиан сразу обнаружил Тибериу Пантази. Действительно, тот числился проживающим на седьмом этаже в квартире 32. Фрунзэ приблизился и тоже увидел необходимую им запись.

Возвращая книгу, Лучиан постарался поймать взгляд управдома, но тот никак не мог пристроить очки на носу.

— У вас есть жилец на седьмом этаже…

— А, барышня Козма! — попытался отгадать управдом. — Я так и знал, что когда-нибудь…

— Нет-нет, — остановил его Лучиан, к неудовольствию Фрунзэ, — нас интересует ваш жилец Пантази. Тибериу Пантази.

Финкельштейн резко выставил голову вперед, вытянул шею и с удивлением уставился на офицера госбезопасности. Он крепко прижимал к груди домовую книгу, будто боялся, что кто-нибудь вырвет ее.

— Господин Пантази… — пробормотал он, и было трудно понять, удивлен он или испуган.

— Вы не могли бы нам сказать, как выглядит этот господин Тибериу Пантази, — вывел его из оцепенения Лучиан.

— Господин Пантази? — Голос управдома слегка дрожал. — Как он может выглядеть? Моего возраста… То есть, что я говорю, я старше его на два года. Ему семьдесят, а мне семьдесят два. Знаете, иногда я играю с ним в шашки… — счел нужным сообщить Финкельштейн.