Последний самурай - [3]

Так зачем же тогда понадобилось искать голову Сайго? То, что современная японская армия решила последовать средневековой традиции, вряд ли можно назвать случайностью. Защита самурайских традиций была основной причиной восстания Сайго. Сайго и его товарищи не сумели восстановить общественный статус самураев силой оружия. Однако они были преисполнены решимости своей смертью прославить самурайскую традицию. Кончина самураев почти с театральной выразительностью демонстрировала их отвагу и решительность. Повстанцы заняли свои последние оборонительные рубежи на склонах горы Сирояма, за стенами замка Кагосима. Этот замок когда-то был резиденцией семьи Симадзу, управлявшей княжеством Сацума, теперь известным как префектура Кагосима. Но в 1877 году он был, если не фактически, то формально, собственностью японского правительства. Сайго укрылся в пещере на горных склонах, возвышающихся над водами залива Кагосима. Он уже давно перестал бояться смерти, но теперь мир действительно воцарился в его душе. Примирившись со смертью и поражением, Сайго провел последние дни в размышлениях и созерцании, наслаждаясь красотами родных пейзажей. Он вел себя почти легкомысленно: обменивался стихами со своими товарищами, играл в японскую игру го, смеялся и шутил. Спутники Сайго разделяли его настроение. 22 сентября Сайго сказал им, что предстоящая битва будет для них последней, и призвал всех встретить свой конец с достоинством и отвагой:

«Поскольку мы все твердо решили сражаться до конца; выполнить наши моральные обязательства перед общим делом; и умереть за императорский двор; так давайте успокоим свой разум и приготовимся сделать этот замок своим [последним] пристанищем. Очень важно собраться с духом и преисполниться решимости не оставлять нашим потомкам причин для стыда».,

Следующей ночью, согласно легенде, Сайго отпустил всех, кто не хотел умереть. С ним остались только самые преданные сторонники, готовые умереть вместе с Сайго. Вечером 23 сентября мятежники праздновали свою скорую смерть. Под яркой луной они пили саке, пели песни, зачитывали стихи о чести, преданности и смерти.

Финальный штурм правительственных войск начался в 3.55. Повстанцы защищали свои позиции на доминирующих высотах, но были быстро отброшены назад превосходящими силами противника. В 5.30 императорская армия разрушила укрепления повстанцев и, разместив на занятых позициях артиллерию, начала вести концентрированный огонь по расположенной внизу долине. От войска Сайго осталось не более сорока человек. Около семи утра Сайго и его спутники начали спуск с вершины холма, чтобы встретиться лицом к лицу с солдатами правительственной армии и умереть. Сайго окружали самые близкие и верные союзники: Кирино Тосиаки, Мурата Синпати, Кацура Хисатакэ и Бэп-пу Синсукэ. На половине спуска Сайго был ранен в правое бедро. Пуля прошила мякоть насквозь и застряла в левой бедренной кости. Сайго упал на землю. Согласно легенде, Сайго собрал последние силы и приготовился совершить сэппуку — самурайское ритуальное самоубийство. Повернувшись к Бэппу, он сказал: «Мой дорогой Синсукэ, мне кажется, это место вполне подойдет. Пожалуйста, будь моим секундантом (кайсаку)». После этого Сайго, повернувшись лицом на восток, в сторону императорского дворца, принял спокойную созерцательную позу и вскрыл себе живот. В то же мгновение Бэппу одним быстрым точным ударом отрубил ему голову, которую передал слуге Сайго, Китидзаэмону, чтобы тот убежал и спрятал ее от приближающихся правительственных войск. Обряд ухода из жизни потерпевшего поражение героя был завершен. Сайго умер как образцовый самурай. Нисикиэ, цветные гравюры на дереве, заменявшие тогда массовые иллюстрированные журналы, распространили эту легенду в еще более приукрашенной интерпретации. На этих гравюрах Сайго, торжественный и благородный, вонзал меч в нижнюю часть своего живота.

Однако вскрытие тела Сайго поведало несколько другую историю. С простреленным бедром Сайго вряд ли мог сесть в созерцательную позу и обсуждать свою смерть с Бэппу. И хотя голова Сайго была отрублена одним точным ударом, на его животе не было никаких ран. Покалеченный и, по всей видимости, испытывавший сильнейший болевой шок, Сайго не имел возможности покончить с собой в полном соответствии с традиционным самурайским ритуалом[2]. Но эти факты никак не повлияли на легенду о благородной кончине Сайго. С каждым пересказом самообладание Сайго становилось все более полным, его монолог, обращенный к Бэппу, все более длинным, а напряженность этой сцены все более интенсивной. Поскольку Сайго олицетворял собой все самурайские доблести, его смерть должна была полностью соответствовать самурайским традициям. Невзирая на физиологию, традиция требовала, чтобы Сайго сел на раздробленное бедро и спокойно попросил Бэппу помочь ему умереть. Сайго стал легендой, и японские СМИ решили тиражировать легенду, а не реального человека.

Смерть Сайго повлекла за собой смерть целой концепции японской политики. Сайго и его люди сражались за традицию местной независимости. Если последователи Сайго еще могли как-то смириться с присутствием солдат-нростолюдинов в Токио, то попытки центральных властей оспорить самурайские традиции в родной провинции Сацума вызывали у них бурный протест. Англоязычная газета